Случайный папа. Наталья Ручей

рабочей недели, или мои подгоревшие сырники. Но она действительно выглядит довольной и отдохнувшей, в отличие от меня.

      – А с твоим что не так? – останавливает на мне заинтересованный взгляд.

      – Ты в курсе, что храпишь? Ты храпела всю ночь. Может, это какая-то проблема с организмом?

      – Это не проблема, а тактический ход, – отмахивается она, активно жуя горелые сырники. – Так я отгоняла от тебя домового.

      – А если серьезно, не хочешь провериться? Из-за твоего храпа я почти не спала. Но это на одну ночь и я, а если бы рядом с тобой был мужчина…

      – Нормального не было так давно, что я бы вряд ли позволила ему даже попытаться уснуть. А у твоей бессонницы могут быть другие причины.

      – Например?

      – Например, те, из-за которых на твоих припухших губах следы от укуса. – Она подмигивает. – Неплохо вчера отдохнули, да?

      – Да, могло быть и хуже, – вытянув ногу, демонстрирую огромный синяк на ноге.

      Подруга усмехается, как будто считывает то, что на самом деле проносится в моих мыслях.

      Долгие страстные поцелуи, сжигающие калории, руки на моем теле, от которых приятно дрожали все мышцы, бег трусцой, еще и с препятствиями, прыжок с приседанием… Если не считать коктейли, я впервые, не краснея, могу сказать тренеру, что активно провела свободное время. Она, правда, за полгода привыкла к тому, что я лишь активно перечисляю просмотренные передачи и фильмы, и даже стала интересоваться, что вечером по программе. Но ничего, будет, как и я, готовиться к переменам.

      Я вот уже сделала первый шаг…

      До сих пор не верится, что я правда целовалась с каким-то байкером и позволяла ему себя лапать. К утру его образ почти выветрился из памяти. Но вот то, что мне нравилось все, что он делал… ладно, ладно, что мы делали, я отчетливо помню.

      – Хорошо у тебя, но мне пора выдвигаться! – Ира поднимается, а потом замечает на столешнице два небольших свертка. – Ой, а что это?

      – Бутерброды.

      Заметив в ее глазах удивление, поспешно киваю.

      – Я слишком поздно подумала, что ты работаешь в ресторане и они тебе не нужны. Привыкла делать на двоих, вот и…

      – Хорошая привычка, – говорит она, беря один сверток.

      – Да нет, я все понимаю. Ты можешь не брать.

      – Вот еще! – перебивает она воинственно, а потом склоняется, целует меня в макушку и непривычно ласково, как-то проникновенно так говорит: – Спасибо, если тебе еще когда-то захочется обо мне позаботиться, знай, что я буду не против.

      Я хмыкаю.

      Отворачиваюсь взглянуть, как там дождь.

      – Имей в виду, со мной нельзя расслабляться, – улыбаюсь крупным каплям на стекле. – Я этой заботой могу задушить.

      Ира вздыхает – тяжело, выплескивая неприкрытую злость.

      Порывисто обнимает меня.

      – Он – дурак. Просто дурак, Наташка. Любой мужчина был бы счастлив жить с такой женщиной, как ты!

      – Не любой, – не соглашаюсь я, стараясь не хлюпнуть носом. – Троих уже можно вычеркивать.

      – Ну, дурку тоже нужно кем-нибудь наполнять.

      Грустная шутка.