Рыжая помеха. Мария Зайцева

на груди прятала.

      А мне это нравилось очень. Правильно я тогда себя ощущал. Защитником.

      Именно ее защитником.

      Хотя, дрался не только за нее, конечно же.

      Там еще   в заварушку мелкая Снежинка, подружка Светочки-конфеточки, вплелась. И моя малая сестренка.

      Правда, сестренка у меня сама кому хочешь  вломит так, что мало не покажется, но в любом случае, защищать-то ее я всегда буду.

      И в тот раз защищал.

      Но эмоции такие правильные, мужика-защитника, испытал только, когда Свету, испуганную и ничего не понимающую, на руках держал.

      Это было что-то древнее, как сказала бы моя умная, не в меня, сестренка, атавистичное.

      Типа, доминирующий самец. Ото всех других отбил, на плечо взвалил и в пещеру –  трахать законную добычу.

      И у меня, кстати, чуть было с этим не сложилось!

      Если б не братишка ее, упертый мент, то…

      Но не сложилось.

      Светочка-конфеточка попала в больничку, а мы с сестренкой – в полицию.

      Так оно все и завертелось.

      Не развертится теперь никак.

      Сестру уже не спасти, ее мент, еще один подпол, приятель братишки Светочкиного, захомутал и ребенка ей сделал. Скот.

      Ладно, хоть женился. Хотя, я предупреждал его, предупреждал же!

      Ух, черт! До сих пор, как вспомню, кулаки чешутся. И я даже знаю, о чью рожу их с удовольствием почесал бы.

      Но нельзя.

      Во-первых, родня.

      Во-вторых, мент, муж сестренки, сам не промах. И удар у него поставлен охерительно. Каменные кулаки. Хотя, до моей шустроты ему топать и топать, но если случайно попадет, то все… Нокаут, блин, обеспечен.

      Ну и в-третьих…

      Короче говоря, я ехал, придумывал, как отбодаться от работенки… А приехал, набрал Васильича… И все. Все аргументы пропали из головы.

      Несу какую-то хрень, причем, сам понимаю, что хрень, но…

      – Хрень несешь, малец, – обрубает Васильич. – За один день такие дела и не делаются. Надо как минимум неделю. Только для пристрелки. А потом…

      – Но…

      – И вообще, под тебя выбит бюджет. И этот байк лично сам знаешь, от кого приехал. Так что слышать ничего не желаю. Отсыпайся, а вечером мне отчет сваргань с подробным описанием того, что делал,  именами всех фигурантов, с кем общался и своей оценкой обстановки.

      – Да не умею я этого, блин!

      – Не пизди, молокосос. Умеешь. Тебя учили. Так что мозги включи и работай. А то на границу с Туркменистаном поедешь, верблюжье дерьмо собирать.

      И отключается, старый гад.

      Я смотрю на погасший экран, а потом пару минут отвожу душу, вспоминая все блатные ругательства, которым меня учили бывалые зеки в лагере под Костромой.

      Легче не становится, но дыхание восстанавливается.

      Думаю пару секунд, не звякнуть ли сестренке, но время позднее, она наверняка уже ангажирована своим ментом…

      Сука, ни одной близкой души рядом!

      Значит, надо делать так, как велит Васильич.

      То есть помыться, пожрать и поспать.

      Ну а вечером… Напишу я ему отчет. Сам не рад будет. Может,