Их двое. Мария Зайцева

собой рюкзак в качестве заслона. Понятное дело, это выглядит нелепо, но больше-то у меня все равно ничего нет.

      Обнаружившийся за моей спиной зверь, уже без топора, всклокоченный и злющий, в первую очередь заглядывает в спальню, матерится еще громче:

      – Да хватит тут стояком своим светить, придурок, бля! Какого хера происходит? Кто это? И чего орет?

      – Не зна-а-аю… – Мужик, которого первый маньяк зовет Котом, тянет по-столичному гласные, голос его, хриплый со сна и веселый, несмотря на ситуацию, – я думал, ты впустил…

      – Да с хера ли? – злится маньяк, – я на улице был занят, дернул ручку, а дверь закрыта! Думал, твои шутки, как всегда…

      – Да на кой мне так шутить? – удивляется Кот, – я спал вообще-то! Проснулся от твоего мата. Глаза продрал, а тут эта! Стоит, пялится. Я пока соображал, что к чему, она заорала. И все, я думал, оглохну, к чертям собачьим…

      – А я думал, или она тебя тут убивает, или ты ее трахаешь! Думал, когда ты бабу умудрился приволочь? В багажнике, что ли?

      – А я решил, это ты припер… Погоди, откуда она тогда? Если не ты и не я?

      Тут оба захватчика замолкают и поворачиваются ко мне.

      Они стоят надо мной: полуголый, успевший натянуть на себя джинсы, Кот и мощный, на полголовы выше его, маньяк-лесоруб, в заляпанном кровищей свитере.

      Здоровенные, крепкие, с одинаково удивлёнными зверскими взглядами. Жуткие, страшные…

      Я пытаюсь задницей заползти еще дальше в угол, перевожу взгляд с одного на второго, в голове мутнеет от ужаса.

      Это, определённо, беглые зеки. Маньяки. Звери. Они меня просто растерзают сейчас…

      Господи, и чего я на Мальдивы не поехала…

      Сидела бы сейчас на шезлонге, попивала мохито… С зонтиком…

      От обиды за себя не сдерживаюсь и тихонько подскуливаю. Рюкзак по-прежнему держу перед собой.

      Маньяки, между тем, переглядываются, и глаза у них удивленно-настороженные.

      Наконец, тот, который Кот, задает вопрос:

      – Ты кто вообще?

      – Я-а-а… – голоса по-прежнему нет, только сип какой-то удушающий. Я кашляю, затем пытаюсь еще раз, – я-а-а-а…

      – Да тварь эта, из «Спортскандалов», – рычит тот, что в свитере, и я тут же затыкаюсь, кусая губы от ужаса и выше поднимая перед собой рюкзак.

      – Ну чего ты вылез, бляха муха? – возмущается на своего приятеля Кот, – она тебя, вон, боится до усрачки!

      – Да нифига она не боится, – возражает маньяк в свитере, – ты глянь в ее глаза бесстыжие! Внешне безобидная, няша такая с оленьими зенками! А не успеешь ушами хлопнуть – уже в дом пролезла и нагадила там! В рюкзаке что? Камера? Сто процентов камера!

      Он рычит гневно, наклоняется и выхватывает у меня единственное средство защиты.

      – Отдай! – тут же взвиваюсь я, тянусь за рюкзачком и даже, в гневе, забываю о своем страхе.

      Правда, мои попытки отстоять свое имущество ничем хорошим не завершаются, потому что маньяк пользуется нашей, буквально колоссальной, разницей в размерах и росте, поднимает повыше руки, потроша мой рюкзачок бесцеремонно