Замуж по контракту. Агата Лав

из салона. Задача сложная. Вчера мне было плевать на одежду, а сегодня чертовски не хочется выглядеть успешной эскортницей.

      Мне никогда не были близки девушки, которые делают ставку на одну лишь внешность, превращая ее в товар. Они торопятся пристроить ее подороже, пока набежавшие годы не испортили оболочку. И мне всегда было интересно, что эти девушки говорят своим родителям, которые вырастили их в маленьких городках. У меня буквально стоит картинка перед глазами: приезжаешь к ним в гости, а твоя сумочка стоит, как их годовая зарплата, и это только сумочка.

      Как внезапное богатство можно объяснить?

      Я бы не смогла выкрутиться.

      – Нет, – шепчу, отбрасывая корсетное платье, – тоже нет. Нет и нет.

      Следом летит комбинезон из экокожи, туника с вырезом, для которого подобрано черное белье, легинсы… Не гардероб, а наряды для подтанцовки поп-звезды.

      Я нахожу лишь одно приличное платье, меняю на нем пояс и накидываю сверху свободный пиджак зеленоватого оттенка. Получается очень даже, все-таки дорогие вещи выглядят иначе. Мягкая ткань, идеальные швы, ощущение лоска. Даже страшно привыкать.

      Я спускаюсь на первый этаж и первым делом замечаю наш договор с Бестужевым. Как Влад бросил его на стол, так он и лежит со вчерашнего вечера. Я собираю в стопку свой экземпляр и прижимаю к груди, надеясь прочитать его в машине. Влад говорил, что мы поедем в центр, так что время у меня будет.

      – …скверно подумал, – доносится незнакомый голос, грубоватый и мужской. – Я тебе это как друг говорю, а не как зам.

      Разговор идет из столовой. До меня доносятся размеренные шаги, и я с удивлением обнаруживаю, что по звуку узнаю походку Бестужева.

      Следом раздается его голос.

      – Я со всем разберусь, – бросает Влад.

      – Как вчера? Сколько ты вчера потерял? И это сорвалась только одна сделка, а Самохин не успокоится. Он тебе кислород перекроет везде, где только дотянется. Контракты подвиснут, я тебе говорю, он может влезть в дела с голландцами, и тогда у нас заморозят счета.

      Доносится тяжелый выдох незнакомца и его шаги. Нервные, суетливые. Их невозможно перепутать с шагами Бестужева.

      – Ты его обидел из-за дочки. Унизил, как какого-то пацана, – второй голос заводится и звучит злее. – Влад, ты кинул дочку бриллиантового короля, ты это понимаешь? Причем на глазах всей тусовки. Там же все были! А все в курсе, что у вас должна была быть свадьба с Элиной. Даже Самохин не отрицал, он ходил довольный и уже считал тебя зятем. И тут какая-то Лена!

      – Притормози.

      – Я заткнусь, не вопрос. Но ты же сам говорил, что тебе пора остепениться, что тошнит от малышек со счетчиком купюр вместо глаз, что нужна семья и дети.

      – У меня будет семья. Свадьба в силе.

      – Ты серьезно? С этой?

      – Паша, больше ни слова о моей невесте таким тоном.

      Повисает пауза.

      – Я переговорю с Самохиным, – произносит Влад. – Если он не успокоится, будем принимать меры.

      – Хорошо. – Собеседник устало выдыхает. – Я пошлю кого-нибудь