Во временное пользование. Мария Зайцева

знал, само собой. Не очень много, но достаточно, чтоб понимать, что полезет туда только дурак. Там по закону все было очень даже правильно. И сама секта официально считалась благотворительной организацией, помогающей разного рода бедолагам, попавшим в сложную жизненную ситуацию. Брат Княгини бедолагой, конечно, не был, но пошел туда сам. Не под давлением.

      Бумаги подписывал тоже сам. И даже общался с сестрой. И лично просил не беспокоиться, если Розгин ситуацию правильно оценил. Не подкопаешься. Никак.

      И теперь вопрос : чем он-то может помочь? И вообще… Надо ли помогать?

      Тетя Варя просто так ее бы не отправила к нему, значит, надеется, что Розгин хотя бы что-то предпримет.

      Но тетя Варя этого дерьма не касалась. А вот Макс – да. Давненько, правда, но впечатления остались любопытные.

      – Мадам, – он не мог перестать обращаться  к ней  этим глупым словом, оно просто идеально  ложилось на рафинированный образ утонченной леди, – если вы виделись с братом, если он вам все сказал… То здесь никак не поможешь. Бабки не вернешь. Их можно попытаться вернуть только при условии, что на момент подписания документов он был под чем-то.

      – Под чем-то?

      Она открыла рот и округлила глазки. Макс еле подавил желание выругаться. Наивная болонка…

      – Под воздействием запрещенных препаратов. Медикаментов. – Терпеливо пояснил он. – Но даже если он таким и выглядел, чтоб это доказать, необходима экспертиза. А для этого его надо оттуда вытащить. А, я так понял, что он там по своей воле находится.

      – Но…

      – Его удерживали?

      – Нет, но…

      – Кроме того, что он, как вы говорите, «выглядел просветленным», еще какие-то признаки насилия, применяемого к нему, были?

      – Нет, но…

      – Тогда хочу огорчить вас, мадам. Я ничем не смогу помочь.

      – Но Варвара Петровна…

      – Варваре Петровне привет.

      Он встал, заканчивая таким образом беседу. Сделать он реально ничего не мог. Мужика оттуда, конечно, силой вытащить можно, но оно ему надо? Мужику самому, в первую очередь? Хрен его знает, начнешь так тащить, а он еще и сопротивляться будет. Просветленные, они такие. Не любят, когда их из просветления вытаскивают.

      Княгиня встала, выпрямилась стрункой, оскорбленно поджала губы, отвернулась, скрывая влажные глаза. И правильно. Нечего здесь плакать. Розгина этой хренью не проймешь.

      – До свидания, господин Розгин.

      – Прощайте.

      Она уже давно ушла, а Розгин все сидел в кресле, щурясь от сигаретного дыма то на дверь, закрывшуюся за ней, то на кресло, в котором она сидела, элегантно сложив ногу на ногу.

      Он знал, что все сделал правильно, но все равно скребло. И не отпускало.

      Ну что, плюнуть на все и свалить в тайгу? Как хотел?

      Лучше так. Все мысли глупые выветрятся. Как и аромат ее духов, до сих пор тонко ощутимый  в комнате даже сквозь мощный дух дешевых сигарет.

      Сотовый ожил внезапно. По идее, никто звонить не должен бы. Тем более, на личный.

      Розгин глянул сначала на часы,