Леди, которая любила лошадей. Карина Демина

Василиса раскусила, наслаждаясь, что терпкой горечью посыпки, что мягкостью начинки. Зажмурилась, наслаждаясь ощущением того, как медленно тает шоколад на языке.

      И показалось, что сегодняшний день определенно будет чудесен.

      Просто не может не быть чудесным день, который начинается с шоколада.

      – Я так и знала, – Марья зевнула во весь рот, не озаботившись прикрыть оный ладонью. – Утро несусветное, а она уже не спит. И шоколад жует.

      Марья куталась в старый Василисин халат. И простоволосая, босая, выглядела до того домашнею, что Василиса удивилась и подумала, что никогда-то прежде сестру такой не видела.

      – Делись, – велела та. – И двигайся.

      – А ты чего встала?

      Делиться шоколадными трюфелями было жаль. Немного. Нет, можно будет, конечно, отправить Лялю в лавку или самой съездить, наверняка, там сыщется еще, но… это ведь не то.

      – Вещерский, зараза этакая, – сказала Марья, будто это что-то да объясняло. – Я его просила меня не будить.

      – А он?

      – А он и не будил. Но я же все равно проснулась.

      – Но он же не будил.

      Марья вытянулась на кровати, и светлые волосы ее рассыпались по плечам золотым полотнищем. Конфету она выбирала тщательно, будто от выбора этого зависела по меньшей мере вся ее жизнь.

      – Все равно зараза. И авто забрал… поедет бомбистов ловить. Там скажи своей… Ляле, чтоб шкатулку черную в кабинете не трогала.

      – Скажу.

      – Бомба там.

      – Бомба? – следующий трюфель оказался с ореховой начинкой, а в ганаш добавили капли соленой карамели, отчего вкус получился немного странный, но приятный.

      – Ага… вот я ж не раз говорила этому паразиту, чтоб не смел таскать домой всякую гадость. Так нет же… как ребенок, право слово. У Никитки вечно полные карманы каких-то камушков, ракушек и лягушек, но это ладно, Никитке всего десять… а у этого бомбы… и думаешь, в первый раз?

      – Сочувствую.

      Марья махнула рукой и вытащила круглый золотой шарик.

      – Это вообще съедобно? – светлые брови сошлись над переносицей.

      – Съедобно. Это сусальное золото. Пищевое.

      – Золото я как-то больше носить привыкла…

      – Значит, в моем доме бомба? – на всякий случай уточнила Василиса. А то вдруг она что-то не так поняла.

      – Ага… в кабинете. Лучше пусть вообще в кабинет не лезут без особой нужды. Вещерский сказал, что защиту ставить не рискнет, вдруг да конфликт энергий.

      Бомба.

      Нет, пожалуй, все-таки все, произошедшее с Василисой за последние дни, было странным, но бомба… и главное, что думалось о ней без страха, с некоторым лишь удивлением, словно о чем-то, возможно, не совсем и правильным, но не стоящим особого беспокойства.

      Подумаешь, бомба.

      – Привыкнешь, – сказала Марья, все-таки решившись попробовать трюфеля. Под золотом обнаружился слой белого шоколада и розоватая начинка. Малина? Или клубника?

      Василиса вытащила второй золотой шарик. Все-таки малина. И верно, она дает легкую кислинку, которая