Такие времена. Сборник рассказов от Анны Медь. Анна Медь

попытался вначале доказать, что он – муж, затем воззвать к чувству милосердия Жени, но она была непреклонна.

      – Собираешь вещи в присутствии участкового, и чтобы через 40 минут вас тут не было. Не будем задерживать сотрудника полиции при исполнении.

      Полицейский порывался уйти, муж выговаривал хотя бы сутки на сборы, Евгения понимала, что еще немного, и она завязнет в этих бюрократически-полицейских формальностях на месяцы. Нужно было действовать решительно. Женя сказала:

      – Выходите из квартиры прямо сейчас, вещи я соберу и выставлю на лестничную клетку через час.

      Участковый горячо поддержал Женю. Торчать в чужой квартире сорок минут ему явно не хотелось, равно как и совершать в нее новый визит.

      Женя позвонила Анне. Анна приехала через сорок минут. Еще через тридцать пять минут подруги выволокли на лестничную площадку две коробки, чемодан и рюкзак.

      – Я позвоню завтра, – жалобно сказал Андрей.

      – Хоть через год, – мрачно ответствовала Женя. Она захлопнула дверь и набрала телефон службы по установке дверных замков. Новый замок был установлен через час.

      Аня героически караулила квартиру. Через час Женя вернулась домой с ресторанными бифштексами, тортиком и бутылкой водки:

      – За торжество психотерапии! – торжественно провозгласила она тост.

      – И за победу здравого смысла над любовью, – добавила Анна.

      Наказание

      Надя самокритично посмотрела на себя в зеркало и добавила еще тоналки. Все равно синяк на скуле просвечивал сизой тенью. Что поделаешь, либо так, либо выглядеть, как клоун, сбежавший из цирка. Надя вздохнула, надела солнцезащитные очки и взяла сумку для продуктов.

      – Пива возьми, – буркнул с дивана Славик, мучившийся похмельем.

      – Сам возьмешь.

      – Чё, давно не получала? – поинтересовался бойфренд. – Я ведь и добавить могу.

      Надя стиснула зубы и вышла из квартиры.

      Как же она дошла до жизни такой?

      Сколько себя помнила, Надя жила с матерью. Отец технично самоустранился из их семьи еще до ее рождения, ушел к другой женщине. Сейчас, при зрелом рассуждении, Надя понимала, что не может винить его за это решение. Мать ее была женщиной язвительной, склочной и мстительной. Вину за уход отца она, недолго думая, возложила на плечи дочери.

      С шести лет Надя слышала в свой адрес, что она бестолковая, некрасивая, тупая, криворукая, что испортила матери жизнь самим фактом своего бесполезного существования.

      – Послал же Бог наказание, – говорила мать брезгливо. – Вся в отца: такая же никчемная.

      В детстве Надя порой внимательно рассматривала себя в зеркало, пытаясь найти хоть какие-то хорошие черты, хоть немного делающие ее похожей на маму. И ужасалась, когда не находила. Ей до слез было жалко маму, которая мучается с такой уродиной и неумехой.

      – Опять около зеркала вертишься весь день! – ругалась на нее мать, когда замечала эти тоскливые бдения. –