Понедельник начинается в субботу. Сказка о Тройке – 2 (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

Федорович положил на стол коробочку с ключом и, недоверчиво глядя на нас исподлобья, сказал:

      – Я еще одно определение нашел.

      – Какое? – спросил я.

      – Что-то вроде стихов. Только там нет рифмы. Хотите?

      – Конечно, хотим, – сказал Роман.

      Магнус Федорович вынул записную книжку и, запинаясь, прочел:

      Вы спрашиваете:

      Что считаю

      Я наивысшим счастьем на земле?

      Две вещи:

      Менять вот так же состоянье духа,

      Как пенни выменял бы я на шиллинг,

      И

      Юной девушки

      Услышать пенье

      Вне моего пути, но вслед за тем,

      Как у меня дорогу разузнала.

      – Ничего не понял, – сказал Роман. – Дайте я прочту глазами.

      Редькин отдал ему записную книжку и пояснил:

      – Это Кристофер Лог. С английского.

      – Отличные стихи, – сказал Роман.

      Магнус Федорович вздохнул.

      – Одни одно говорят, другие – другое.

      – Тяжело, – сказал я сочувственно.

      – Правда ведь? Ну как тут все увяжешь? Девушки услышать пенье… И ведь не всякое пенье какое-нибудь, а чтобы девушка была юная, находилась вне его пути, да еще только после того, как у него про дорогу спросит… Разве же так можно? Разве такие вещи алгоритмизируются?

      – Вряд ли, – сказал я. – Я бы не взялся.

      – Вот видите! – подхватил Магнус Федорович. – А вы у нас заведующий вычислительным центром! Кому же тогда?

      – А может, его вообще нет? – сказал Роман голосом кинопровокатора.

      – Чего?

      – Счастья.

      Магнус Федорович сразу обиделся.

      – Как же его нет, – с достоинством сказал он, – когда я сам его неоднократно испытывал?

      – Выменяв пенни на шиллинг? – спросил Роман.

      Магнус Федорович обиделся еще больше и вырвал у него записную книжку.

      – Вы еще молодой… – начал он.

      Но тут раздался грохот, треск, сверкнуло пламя и запахло серой. Посередине приемной возник Мерлин. Магнус Федорович, шарахнувшийся от неожиданности к окну, сказал: «Тьфу на вас!» – и выбежал вон.

      – Good God! – сказал Ойра-Ойра, протирая запорошенные глаза. – Canst thou not come in by usual way as decent people do?.. Sir[5], – добавил он.

      – Beg thy pardon[6], – сказал Мерлин самодовольно и с удовлетворением посмотрел на меня. Наверное, я был бледен, потому что очень испугался самовозгорания.

      Мерлин оправил на себе побитую молью мантию, швырнул на стол связку ключей и произнес:

      – Вы заметили, сэры, какие стоят погоды?

      – Предсказанные, – сказал Роман.

      – Именно, сэр Ойра-Ойра! Именно предсказанные!

      – Полезная вещь – радио, – сказал Роман.

      – Я радио не слушаю, – сказал Мерлин. – У меня свои методы.

      Он потряс подолом мантии и поднялся на метр над полом.

      – Люстра, –

5

Господи! Ужель обычный путь тебе заказан, путь достойного человека?.. Сэр (староангл.).

6

Прошу прощения (англ.).