Анатэма. Леонид Андреев

как блох…

      Бескрайний. И если она кусается, как блохи…

      Все смеются. Со стороны города идет измученный шарманщик, полуослепший от пыли и пота. Хочет пройти мимо, но вдруг в отчаянии останавливается и начинает играть что-то ужасное.

      Сура. Проходите, пожалуйста, проходите. Нам не нужна музыка.

      Шарманщик (играет). И мне не нужна музыка.

      Сура. Нам нечего подать вам. Проходите.

      Шарманщик (играет). Тогда я умру под музыку.

      Анатэма (великодушно). Прошу вас, госпожа Лейзер, дайте ему покушать и воды – я заплачу за все.

      Сура. Какой вы добрый человек. Идите, музыкант, кушайте и пейте. Но только за воду я с вас ничего не возьму, пусть вода будет моя.

      Шарманщик усаживается и жадно ест.

      Анатэма (любезно). Давно вы гуляете по миру, музыкант?

      Шарманщик (угрюмо). Раньше у меня была обезьяна… Музыка и обезьяна. Обезьяну заели блохи, музыка стала свистеть, а я ищу дерева, где бы повеситься. Вот и все.

      Прибегает девочка. Смотрит с любопытством на шарманщика, потом обращается к Сонке.

      Девочка. Сонка, Рузя уже умер.

      Сонка. Уже?

      Девочка. Ну да, умер. Можно мне взять семечек?

      Сонка (закрывая лавку). Можно. Сура, если придет покупатель, скажите, что я завтра опять буду торговать, а то он подумает, что лавка совсем закрыта. Вы слыхали: Рузя умер.

      Сура. Уже?

      Девочка. Ну да, умер. А музыкант будет играть?

      Анатэма шепчется с Сурой и что-то сует ей в руку.

      Сура. Сонка, нате вам рубль, видите – рубль?

      Бескрайний. Вот оно – счастье! Вчера курица, нынче рубль. Бери, Сонка!

      Все с жадностью смотрят на серебряный рубль. Сонка с девочкой уходят.

      Сура. Вы очень богаты, господин.

      Анатэма (самодовольно). Н-да! У меня большая практика – я адвокат.

      Сура (быстро). У Давида нет долгов.

      Анатэма. О, я вовсе не за этим, госпожа Лейзер. Когда вы узнаете меня ближе, то вы увидите, что я только приношу, но не беру, только дарю, но не отнимаю.

      Сура (с некоторым страхом). Разве вы пришли от бога?

      Анатэма. Было бы слишком много чести для меня и для вас, госпожа Лейзер, если б я пришел от бога. Нет, я от себя.

      Подходит Наум, с удивлением смотрит на покупателя и устало садится на камень. Это высокий, худой юноша с птичьей грудью и большим, бледным носом. Озирается.

      Наум. Где же Роза?

      Сура (шепотом). Тише, она там. (Громко.) Ну, так как же, Наум, добыл ты кредит?

      Наум (вяло). Нет, мама, я не добыл кредита. Я начинаю умирать, мама: всем жарко, а мне очень холодно; и я потею, но пот у меня холодный. Я встретил Сонку – Рузя уже умер?

      Сура. Ты еще поживешь, Наум, ты еще поживешь.

      Наум (вяло). Да, я еще поживу. Что же не идет отец? Ему уже пора идти.

      Сура. Чисти селедку, Роза. Вот этот господин уже давно ждет Давида, а Давида все нет.

      Наум. Зачем?

      Сура. Не знаю, Наум. Если пришел, значит, нужно.

      Молчание.

      Наум. Мама, я больше не буду добывать кредит. Я буду с отцом