Потерянные души. Дарья Гущина

не колдун и не умеет быть материальным. А если умеет, то всё как с человеком. Я узнаю, сынок. В моей семье работали с разными призраками. И такой наверняка встречался.

      – А дальше что делаем? – уточнил Мьёл.

      Матушка откинулась на спинку стула, мелкими глотками допила чай и решила:

      – Спустись-ка в чайную и позавтракай, а я пока оденусь потеплей. А после прогуляемся. Сходим к Колдовскому ведомству. Осмотримся.

      – Думаете что-то там найти? – заинтересовался колдун, вставая.

      – Призраки – как люди, – она улыбнулась, – притягиваются к знаковым местам и тоже оставляют следы. Если дух пришёл к ведомству, значит, там служит нужный человек. Или дух при жизни служил там сам. Больше пока ничего не скажу. Поглядим, сынок, не оставил ли призрак подсказок.

      ***

      Зима в Семиречье была сырой и пронзительно ветреной в открытых местах. И как ни кутайся, а всё равно или сыростью проберёт, или продует. И сколько согревающих амулетов к одежде и обуви ни цепляй, а всё равно через час-другой в тепло захочется.

      Матушка озябла ещё на реке, хотя до главного здания Колдовского ведомства ходу на лодке всего-то полчаса – на западную часть Первого острова. Но, несмотря на сырой морозец, она любила северные зимы. За снег, которого на Юге не увидишь. За светлые вечера и ночи. За удивительные зимние радуги. За увлекательные забавы людей – снежно-ледяные городки, коньки, горки. И за необыкновенно уютное тепло в домах, которое ценишь лишь тогда, когда сильно замёрз.

      Колдовское ведомство владело шестью зданиями – тремя на набережной и тремя в глубине острова. И сейчас к ним уже вовсю тянулись чёрно-синие цепочки людей – колдуны выныривали из речных проток в нескольких шагах от места работы, а обычные люди, закутанные по глаза, спешили со всех ног.

      – Хорошо, народу много, – шепнула матушка Шанэ, то и дело поскальзываясь и крепко держась за локоть Мьёла. – Нас не заметят.

      Хлопали двери. Звучали отрывочные приветствия. Хмурилось снежными тучами небо. Из булочных тянуло свежей выпечкой, а из чайных – мёдом и травами. И по-прежнему горели среди деревьев колдовские фонари, к которым слетались погреться взъерошенные пичуги.

      Матушка с Мьёлом свернули с оживлённой улицы на узкую тропу к старому парку. Среди его заснеженных деревьев виднелись три массивных здания – два почти вплотную друг к другу, одно позади.

      – Нам надо к дальнему, – сообщил колдун. – Архив там.

      А спустя минут пятнадцать, когда они добрались до места, Мьёл указал на полуподвальное окно в торце:

      – Вот тут.

      Матушка Шанэ достала мешочек с песком и огляделась, но здесь людей не было, лишь из-за деревьев доносились обрывки приветственных утренних разговоров.

      – Ищите, – прошептала она, выпуская помощников.

      Серые псы тут же разбежались по парку, коты отправились изучать ведомственные стены и окна, а стервятники вспорхнули к крыше. Матушка же, аккуратно подобрав полы длинного пальто и платья, присела напротив окна.

      – Есть