Безлюди. Последний хартрум. Женя Юркина

Несколько долгих мгновений они стояли вот так, борясь с одним и тем же чувством, которое могло сблизить их, но только отталкивало.

      – Может быть, чаю? – бросила она, пытаясь заглушить неловкость, возникшую между ними.

      – Да, пожалуй.

      – Только у меня нет чая.

      Невесело усмехнувшись, он пообещал что-нибудь придумать и скользнул в темноту. Если бы не его шаги за домом, она бы подумала, что Дарт ей померещился. Вскоре он вернулся с трофеем, представив все фокусом, хотя Флори прекрасно знала, что этот ловкач перемахнул через ограду в соседский двор, где нарвал немного мяты и ягод шиповника. Она не стала раскрывать секрет трюка и отправилась заваривать обещанный чай.

      Чтобы не разбудить Офелию, они расположились на крыльце, куда Флори принесла чайник и две разномастные кружки, какие смогла отыскать в неразобранных коробках с посудой. Дарту досталась с отколотым краешком, о который он умудрился порезать губу. Вернее, только притворился, что порезал, дабы обманом получить пару прикосновений от сердобольной Флори, бросившейся на помощь.

      – Ни царапинки, – пробормотала она и, осознав, что попалась в ловушку, отняла руки от лица.

      – Просто в темноте не видно.

      После Флори поведала забавную историю о грузчике, едва не уронившем в канал чертежный стол, привезенный из Лима, а Дарт поделился, что учится управлять тринадцатой личностью при помощи музыкальных часов – ее прощального подарка. И хотя особых успехов пока не было, он обещал не бросать тренировки.

      Обменявшись новостями, они надолго замолчали, боясь сказать лишнего: слишком личного, честного, неосторожного. Дарт барабанил пальцами по увечной чашке, словно ей без того не доставало страданий, а Флори рассеянно перебирала подол платья. На синей ткани, похожей на ночное небо, еще не высохли темные пятна-тучи – следы дождевой воды, оставшиеся после объятий.

      Даже в минутах безмолвия рядом с Дартом она находила утешение. Ей нравилось, что они могут вместе сидеть на ступеньках, наблюдая за облаком мошек, слетевшихся на свет фонаря; потягивать горячий напиток, рискуя обжечь или поранить губы; слушать стрекот сверчков, соприкасаться коленями и ощущать себя нарушителями правил. Пусть их не поймают, не осудят, не пронзят им сердца цитатой из треклятого Протокола. Не сейчас, не сегодня.

      Никем не замеченные, они проводили ночь и встретили рассвет. Легкая серая дымка окрасилась оранжевым, в небе проклюнулось солнце, и в утренней тишине послышался далекий шум с ферм. В этом новом дне жизнь вернулась на круги своя: снова лютен и наивная девица, заключившая с безлюдем договор, снова пропасть между ними. Лишь с виду она была величиной в дюжину ступеней, ведущих с крыльца, а на самом деле – всепоглощающая, стылая бездна. Дарт ушел, а Флори смотрела ему вслед, пока красный цирковой камзол в последний раз не мелькнул в конце улицы. В следующий миг все превратилось в обманчивое воспоминание, ночную грезу: опрокинутое ведро с дождевой водой, чай с мятой и шиповником, лукавая улыбка Дарта и его мимолетные, будто бы случайные прикосновения.