Жена башмачника. Адриана Трижиани

сказал Баттиста.

      – Не говори так! – Глаза Альмы наполнились слезами.

      – Не расстраивай сестру, – укорила Энца Баттисту. – Никто не знает, сколько Чипи еще будет с нами. Оставим это Господу и святому Франциску.

      – Чипи отправится на небеса? – спросила Стелла.

      – Когда-нибудь, – тихо ответила Энца.

      Альма поднялась:

      – Я хочу походить по воде!

      Солнце, стоявшее в самом зените, сильно припекало. Даже Энце стало жарко, когда она подвела детей к мелкому пруду. Она тоже сняла обувь и длинные вязаные шерстяные носки. Приподняла юбку, завязала ее почти под самой блузкой с длинными рукавами и вошла в пруд. Лодыжки обжег холод.

      – Давайте танцевать! – воскликнула Стелла.

      Вскоре дети плескались на прохладном мелководье. Стелла упала и расхохоталась. Энца подняла ее, прижала к себе, а Элиана, Альма, Баттиста и Витторио пошли вброд к водопаду, чтобы встать под его холодные струи.

      Сквозь чистую воду пруда Энца заметила нечто странное. Она нагнулась. Тонкие ножки Стеллы словно припухли. Целая сеть кровоподтеков протянулась от лодыжек к бедрам.

      – Стелла, встань-ка.

      Стелла поднялась, и в ярком солнечном свете Энца внимательно осмотрела тыльную сторону ног и увидела еще синяки, доходившие до верхней части бедер. В панике она проверила спину и руки сестры. Там тоже были синяки – как голубые камни, виднеющиеся на мелководье.

      – Эли, иди сюда! – позвала Энца сестру.

      Тринадцатилетняя Элиана, высокая, гибкая и сильная, медленно подошла к ним.

      – Что?

      – Видишь?

      Элиана посмотрела на Энцу, отбросив с лица волосы, потом повернулась к младшей сестре.

      – Кто ее бил? – резко спросила Энца.

      – Никто Стеллу не бил.

      – Она падала?

      – Я не знаю.

      – Баттиста! – закричала Энца.

      Баттиста и Витторио были на дальнем конце водопада, очищали камни от лишайника. Энца помахала им, чтобы подошли. Она подняла Стеллу, поднесла к расстеленной на земле скатерти и вытерла своим фартуком. Зубы у девочки стучали, напуганная суетливыми движениями Энцы, она заплакала.

      – Что я сделала? – всхлипнула Стелла.

      Энца притянула ее к себе.

      – Ничего, bella[21], ничего. – Она подняла взгляд на Элиану: – Нужно домой. – И прикрикнула: – Сейчас же!

      Энца смотрела, как сестра собирает детей, и ее захлестывал ужас.

      Она пересчитала братьев и сестер по головам, совсем как мать, когда они ходили в соседние деревни на праздники, – чтобы уследить за каждым, чтобы не потерять никого в толпе, чтобы не украли цыгане.

      Стелла, пытаясь согреться, прильнула к старшей сестре, крепко вцепилась в нее. Мама всегда говорила, что в хорошей семье сердца бьются как одно. Никто не знает тебя так хорошо, как те, с кем ты вместе живешь, никто не сможет так защитить тебя перед всем миром, как кровные родственники.

      Энца знала все о капризности Баттисты, смелости Элианы, самовлюбленности Витторио, неугомонности Альмы и доброй душе Стеллы. Когда

21

Красавица (ит.).