Килл крик. Скотт Томас

побеги разумного растения. Затем ткнула серебристым ногтем в книгу на столе. – Это оставьте себе. Может, вам даже захочется почитать.

      – Тебе конец, слышишь? – Казалось, Гэри сейчас разорвет от бешенства.

      Но Мор уже толкнула дверь и растворилась в до сих пор хранящем тепло воздухе калифорнийского осеннего вечера.

      Лучи фар пробежались по дому на вершине холма, осветив суровый бетонно-стеклянный модерновый фасад середины прошлого века.

      Золотистый «Мазерати-Гран-Туризмо» влетел на подъездную дорожку. Шины взвизгнули – машина резко затормозила.

      Едва заглушив двигатель, Мор выскочила наружу. Она дрожала, все тело сотрясали мучительные спазмы. Когда она только вышла из ресторана, все было в порядке, и руль она держала крепко. Но чем выше она поднималась по склонам Голливуд-Хиллз, чем ближе подъезжала к дому, тем сильнее ее била дрожь. Мор подозревала, что, живи она на квартал дальше по узкой извилистой дороге, трясущиеся руки не справились бы с управлением и автомобиль полетел бы в каньон.

      Но теперь она дома. В безопасности.

      Тогда почему я до сих пор трясусь, как паршивая болонка?

      Мор охватила ярость, по венам помчался адреналин. Она слышала, как бешено колотится в груди сердце.

      «Вдохни», – скомандовала она себе. И вдохнула – легкие наполнил холодеющий вечерний воздух. Мор начала успокаиваться. Руки перестали трястись, потом их примеру последовали остальные части тела.

      Где-то с минуту Мор стояла на краю подъездной дорожки и просто дышала.

      Вдох – выдох. Вдох – выдох.

      «О’кей», – подумала она.

      О’кей.

      Она вновь обрела власть над своим телом. Паника пока что была побеждена.

      – Соберись, сучка, – сказала Мор вслух и усмехнулась собственным словам.

      С середины подъездной дорожки она увидела маленький бледный прямоугольник, словно парящий в воздухе перед входной дверью.

      Подойдя ближе, Мор поняла, что прямоугольник не парит: он приклеен к тяжелой дубовой двери скотчем, а свет ближайшего фонаря отражается от кремовой бумаги конверта, создавая оптическую иллюзию. На нем изящным почерком было выведено одно-единственное слово: «Приглашение».

      Мор уже протянула руку, чтобы сорвать послание с двери, но вдруг замерла.

      На конверте не было марки. Не было обратного адреса. Отправитель доставил его лично.

      «Не открывай», – предостерег внутренний голос.

      Это было глупо. Что страшного может оказаться в конверте? Однако мысленно Мор перебрала все возможные варианты, все опасности: любовное письмо от сталкера, гневное послание от злобной мамаши, считающей, будто это Мор виновата в том, что ее ребенок себя режет, любезности от соседа, которого она знать не желает.

      И наконец, самое тревожное: это может оказаться ни то, ни другое и ни третье, а нечто совершенно неожиданное.

      Голос в голове зазвучал снова, уже громче:

      – Не открывай!

      Ти-Кэй Мор замерла у двери своего дома, октябрьский ветер ласкал невидимыми