Белая метель. Жизнь за свободу. Владимир Положенцев

но при виде страшных круглых глаз прямо перед собой, не решился ничего ответить. А полковник продолжал:

      – 1-го января 1915-го года ваш 4-ый Мариупольский гусарский полк попал в засаду. Вы не стали прорываться из окружения австрийцев, а отдали приказ сложить оружие и сдаться. И только подоспевшие войска Брусилова спасли вас от позора. Вы хотите, чтобы об этом стало широко известно?

      – Нет, но я…, – сглотнул и подавился собственными словами генерал. Хотел спросить, откуда это известно Васнецову, но понял, что контрразведчик недаром ест свой хлеб. Встал, поклонился и вышел.

      А вскоре Богаевский упросил Деникина отпустить его к атаману Краснову в Донское войско, чтобы якобы «присматривать за своенравным и слишком независимым генералом». Командующий согласился. Но подробности «тяжелой беседы» полковника Васнецова с Богаевским каким-то образом стали известны в армии. И имидж контрразведчика в их глазах резко повысился. С ним теперь наперегонки спешили поздороваться не только обычные офицеры, но и штабные генералы.

      – Ба, да здесь концерт, как в Царском селе, – весело сказал полковник Дроздовский. – «Будь нам заступником, верным сопутником…» Славно!

      Дроздовский никогда не скрывал своих монархических взглядов, открыто говорил что состоит в тайной монархической организации. Подозревали, что и начальник штаба Романовский не чужд монархическим идеям. Однако он от этого постоянно открещивался и говорил, что сторонник исключительно демократических ценностей. Особенно задевал его по этому поводу генерал Марков. Вот и на этот раз он не удержался, увидев Романовского:

      – Прямо, как по вашему заказу, Иван Павлович, – подмигнул он начальнику штаба.

      Романовский хотел было что-то колкое ответить, но его опередил генерал Алексеев:

      – Не вижу причин для насмешек, господа.

      Все знали, что и руководитель армии в последнее время лоялен к монархизму и вроде бы даже создал монархический клуб, о котором открыто говорит Дроздовский. Это не нравилось командующему Деникину, потому что политические разногласия вносили идеологический раскол в ряды добровольцев. Ведь большинство офицеров оставалось верным идеям Февраля и Учредительного собрания, как он сам. И издевка Маркова, как понял Деникин, была адресована не столько Романовскому, сколько Алексееву. Михаил Васильевич в последнее время сильно сдал, плохо себя чувствовал. Стал по виду совсем старичком. Низеньким, согбенным, с заострившимся носом, с впалыми, печальными глазами.

      Атаман Краснов начал сходу:

      – Еще раз предлагаю совместное наступление добровольцев и моих донцов на Царицын. Он станет базой для дальнейшего продвижения на Среднее Поволжье.

      Краснов, после долгих уговоров, все же решил присоединиться ко Второму походу добровольцев, действовать с ними сообща. Немалую роль в этом сыграл Алексеев, который через союзников сумел