Моя любимая куколка. Алена Юрашина

вам остальной дом, и Ника к обстановке быстрее привыкнет…

      О том, насколько Макс милый мальчик, мне довелось узнать тем же вечером. Как и я сама, этот парень в долгий ящик дела откладывать не любил.

      Экскурсия по большому дому длилась довольно долго, я порядком утомилась, а на улице успело сумеречно стемнеть. Завершилась она в моей новой комнате. Оживая, я сразу подбежала к окну, с замиранием сердца отдернула тяжелые шторы. Так и есть! Благоговейно ступая, вышла на балкон, облокотилась о перила, прикрыла глаза.

      Меня сразу окутал умопомрачительно свежий лесной воздух. Ветер неспешно шевелил волосы, нехитрыми ласковыми движениями смывая с век дневную усталость. Кричали ласточки, чертя крыльями небо… а может, это были стрижи. Не знаю, я же не орнитолог. Совсем рядом, разговаривая, шелестели деревья, качались, как огромные сонные великаны, скрипя, постанывая.

      Завтра при свете дня я все как следует здесь рассмотрю, подумала я, с воодушевлением оборачиваясь к заулыбавшейся маме.

      В комнате я решила ненадолго задержаться, чтобы осмотреться и дать возможность взрослым напоследок поговорить еще немного наедине. Мои коробки уже стояли стройными колоннами вдоль голых стен, в ожидании, когда их распакуют. Я торопливо пересчитала помеченный моим аккуратным почерком картон. Вроде ничего не упустила. До начала занятий – чуть больше недели, по сути, всего ничего, а надо успеть разложить вещи по полкам встроенных шкафов, обустроить быт. Еще – докупить кое-что для дизайна интерьера и из мебели, мы уже договорились с тетей, но это будет завтра… Так что, в общем, все не так плохо, как представлялось мне сегодняшним утром.

      Я опрометчиво высунулась в коридор, провожая глазами родителей, и вдруг в противоположном его конце, там, где находилась комната Макса, успела заметить неожиданное движение – бесшумная тень, как ножом, вспорола темноту…

      Я замешкалась совсем чуть, но моего волнения хватило, чтобы он воспользовался ситуацией. Глазом не успела моргнуть, Макс уже просочился внутрь, бесцеремонно оттеснив меня. Естественно, я от него, как от чумного, шарахнулась подальше, вглубь комнаты, поражаясь такой самоубийственной наглости. Нет, он не рисковый отчаянный парень, как думалось мне совсем недавно, он просто форменный смертник, только что расписавшийся собственной кровью под приговором. Без вариантов.

      Отвисшая челюсть позволяла, я открыла рот, собираясь окликнуть родителей, но прежде, чем он прижал палец к губам, поняла, опоздала: певучие голоса в конце коридора сменились гудением лифта, что перемещался между этажами на третий уровень – туда, где располагалась спальня взрослых. Пусть. Не будить же бессовестным криком весь дом… уснувшего малыша, просто чтобы стать посмешищем: Макс, конечно, успеет ретироваться из моей комнаты. Но сейчас, когда он плотно затворил за собой двери, навалился на них спиной, и мы остались наедине, на расстоянии двух шагов друг от друга, я чувствовала себя не в своей тарелке. Мягко говоря. Настороженный, готовый в следующую секунду сорваться