Сын боярский. Победы фельдъегеря. Юрий Корчевский

эти выделялись.

      Пока войско отдыхало после перехода, князь, воеводы и бояре собрались на совет. Московское войско не имело стенобитных орудий, и на совете обсуждались действия по штурму. Для начала решили: пустить дозоры вокруг города с целью исключить подвоз провизии и не дать осаждённым возможности послать гонцов, чтобы сообщить в другие города ханства и вызвать подмогу.

      На отдалении от стен, дабы не подвергнуться обстрелу лучниками, дозоры объезжали город. Одиночные путники и горожане в город всё же проникали, пользуясь лодками: ведь одной стороной Булгар выходил к реке, и блокировать водяной путь у москвитян не было никакой возможности.

      Алексей, уже вполне оправившийся от раны, заявился к одному из сотников. Сейчас его положение было неопределённым: не ратник, не пленный, не возничий – да и не болящий. Пора было определяться.

      – Служить в рати желаю! – заявил он.

      – Ты кто такой, откуда взялся? – удивился сотник.

      – Сын боярский, именем Алексей. Служил Рязани, ноне был на засечной черте, на заставе. Бился со степняками, был ранен. Ваши дозорные меня обнаружили без памяти. Очнулся в обозе уже. Вроде окреп, и нахлебником быть не хочу.

      – Слыхал о таком происшествии. Ну-ка, рану покажи…

      Алексей завернул рубаху: поперёк груди тянулся едва заметный рубец.

      – А воевать-то сможешь?

      – Смогу. Только ни оружия, ни коня у меня нет, ваши забрали трофеем.

      – Ну, то вернуть недолго. Вот что: сам я решить это не могу, ты не Московского княжества человек. Рязань к Москве ноне склоняется, союзник. Я с воеводой поговорю, подойди вечером.

      Обнадёженный Алексей вернулся в обоз. Не отказали – уже хорошо. И сотника понять можно, он ратнику рад будет. Любой боевой поход подразумевает потери, вдалеке от Москвы пополнение не получить. А тут готовый воин, сам напрашивается под знамёна встать. Только он ничем от иноземца не отличается – от того же литвина. Государю или князю верности он не приносил, на кресте не клялся. А вдруг трусом или, хуже того, изменником окажется? С сотника воевода строго спросит, не осрамиться бы. За Алексея никто поручиться не может, односельчан или других ратников, видевших его в сече, нет.

      Алексей сотника понимал – в таких делах осторожность не повредит.

      Он едва дождался вечера и подошёл к сотнику.

      – Воевода взять тебя в ратники позволил. Сейчас я тебя в списки внесу и в десяток определю.

      Скрипя пером, он внёс Алексея в список сотни – по этим спискам ратники после похода получали жалованье из государственной казны.

      Алексея определили в десяток, нашли коня, дали щит, шлём и саблю.

      – Вот с кольчугой загвоздка будет, больно уж велик ты. И в кого только такой вымахал? – добродушно пожурил его сотник Антип.

      Десяток был неполный, вместе с Алексеем – восемь человек. С двумя другими десятками они составляли дружину боярина Бецкого, служилого из Коломны.

      – Соловья баснями не кормят; давай поснедаем, пока похлёбка не остыла.

      Однако у Алексея даже