Аппалинария и крылья. Галина Мурашова

он прикрикнул, как-то весь сжался и забормотал:

      – Да ладно, чего ты…

      В это время третий мальчишка, зайдя в воду чуть ли не по колено, выхватил полуживую собачонку и восторженно заорал:

      – Все, деньги мои! Я кидаю!..

      – Стойте, не надо, не кидайте, – чуть не плача, запричитала Анжела Львовна. – Я заплачу, у меня тут есть, вот…

      Трясущимися руками она начала шарить по карманам, собирая в ладонь мелочь.

      – Засунь себе это, знаешь куда, старая ведьма! – в ярости заорал на нее крупный парень, раздосадованный, что отвлекся и не вытащил собаку из воды первым.

      – Ну как же, сыночки, это же живое существо, тварь божья. За что же вы ее утопить хотите?– беспомощно умоляла Анжела Львовна. Слезы катились по ее морщинистым щекам.

      – Вот именно, что тварь! – радостно крикнул счастливчик, вцепившись мокрыми покрасневшими пальцами в холку обессиленного животного.

      – Кидай уже, Мих! – рявкнул на него Крупный.

      Мих послушно размахнулся и со всей силы швырнул несчастную собачонку подальше от берега. Черный мохнатый комочек чуть слышно пискнул и обреченно мелькнул над холодной темной водой. Но вдруг собачка перекувырнулась в воздухе и, резко поменяв направление, полетела в сторону Анжелы Львовны. Старушка, как завороженная, протянула руки вперед, и полуживая мокрая страдалица упала в ее теплые ладони, вышибая из них в траву звонкую мелочь.

      Ошеломленные подростки замерли, отслеживая полет своей жертвы. Глаза их, как стеклянные пуговицы, блестели от удивления и страха.

      Первым пришел в себя Крупный.

      – А какого хрена ты нашу собаку… – начал было он, но Анжела Львовна перебила его вкрадчивым голосом:

      – А где это сказано, что она ваша? У вас, может быть, паспорт на нее имеется? А если ваша, то чья именно? Я хочу обратиться в полицию с заявлением – на предмет жестокого обращения с животным.

      По щекам Анжелы Львовны еще катились две крупные слезы, но голос ее стал сильным, грудным. Слова она произносила не спеша, уверенно, с расстановкой. Лицо и осанка ее менялись на глазах: из плачущей старушки она превращалась в уверенную статную, хоть и пожилую, даму, без тени истерики и беспомощности.

      Мальчишки боязливо попятились. Первым, опять опомнился Крупный.

      – Отдай … те нашу собаку, она не ваша. Она вон его, – он кивнул в сторону Става.

      – Чего это моя? – испуганно попытался возразить тот, но быстро замолчал.

      – Да, – продолжал самоутверждаться Крупный. – Она наша, что хотим, то с ней и делаем.

      – Заблуждаетесь, юноша!– возразила Анжела Львовна Аппиным голосом. – Вы с ней что хотите, то и делаете по другой простой причине. Полная безнаказанность! Заступиться некому. Сдачи не прилетит.

      – Да не-е-е, – подал голос Мих. – Она меня укусила. Зараза! Она для общества опасна. Мы – эти, как они… Санитары… Этого… как его …

      – Так ты ей сигаретой в морду тыкал. Горящей… – хихикнул у него за спиной Став.

      – А вот если он, – Анжела Львовна