Аппалинария и крылья. Галина Мурашова

в аэропорт, чтобы забрать его из очередной деловой поездки. Дети восторженно встречали любимого папочку, повисая у него на руках, а Полина, целуя, шептала ему на ухо: – Люблю тебя.

      Грета, иногда, сетовала, что Полина слишком балует детей и потакает им. Сама она всегда была спокойна, рассудительна и крайне терпелива к детским шалостям. Если дети баловались чрезмерно, она, улыбаясь, тихим голосом добивалась от них послушания и достойного поведения. Дети любили ее, слушались, и порой шумным играм с Полиной они предпочитали домашние спокойные посиделки с Гретой на мягком диване, за чтением волшебных сказок.

      И однажды, именно в один из таких моментов Полина, взглянув на Грету, сидящую на фоне большого настенного календаря с изображением старинного замка, вдруг отчетливо поняла, почему ее лицо все время казалось таким знакомым. Она тихонько вышла за дверь и поднялась наверх, в комнату, где когда-то видела на стене фотографии в рамках. Стена давно уже была пуста, но Полина отчетливо помнила миловидное лицо девушки со слегка прищуренными глазами и нескончаемой тоской во взгляде.

      – Грета… – обреченно подумала она.

      За окном послышался шорох шин подъезжающей машины, открылась дверь, и Полина услышала, как дети и Грета встречают Вадима.

      – А где Полинка? – спросил он и тут же громко позвал ее.

      – Я наверху, сейчас спущусь, – отозвалась она.

      Ее била мелкая дрожь, и она не знала, как себя вести. Внизу Грета, словно почувствовав неладное, забрала детей и повела их спать. Полина услышала шаги Вадима, он быстро поднимался к ней.

      –« Что делать? Что делать?» – в панике думала она. – «Говорить ему? Нет, не буду. Пусть все будет, как есть…»

      Вадим почти вбежал в комнату и застыл на пороге, глядя на Полину. Она постаралась улыбнуться, но улыбка получилась натянутая, жалкая, с непрошенными слезами в широко распахнутых глазах.

      – Что с тобой, родная? Тебе плохо? – он кинулся к ней, подхватил на руки. – Врача?

      –Нет, нет, Вадюша, подожди. Отпусти, мне надо поговорить… Я узнать хочу…

      Полина выскользнула из его рук и, глядя ему в глаза, спросила:

      – Твоя жена, она кто? Она где сейчас? – и видя, как побледнело его лицо, и он машинально посмотрел на стену, где раньше висели фотографии, она тихо произнесла:

      – Грета – твоя жена.

      Вадим молчал. Полина отпустила его руку и сделала несколько шагов к двери. На нее опять навалилась страшная слабость и, побоявшись упасть, она опустилась в глубокое кресло у стены.

      – Кто тебе сказал? – хрипло спросил Вадим.

      – Я видела фотографию. Давно, когда еще не знала… Когда ты еще не сказал…– она запнулась, подбирая слова. – Я про нее забыла совсем, а сегодня посмотрела на Грету и… Как-то все само сложилось. Глаза, улыбка…

      Вадим медленно подошел к ней, опустился на колени и, зажав ее пальцы в своих, негромко произнес:

      – Я боялся говорить с тобой об этом… Меня мучила двусмысленность