Избранное. Джек Лондон

и делают мне знаки. Я пошел к ним.

      — Алло, — сказал Джо. — Как поживают слабоумные?

      — Превосходно, — сказал я. — А у вас были припадки за это время?

      Это их взбесило, и я уже хотел идти, когда Джо сказал:

      — Мы собираемся убежать. Пойдем вместе.

      — Зачем? — спросил я.

      — А мы перейдем на другую сторону горы, — сказал Джо.

      — И найдем золотые россыпи, — сказал Чарли. — И больше у нас не будет припадков. Мы вылечились.

      — Прекрасно, — сказал я.

      И мы поползли вокруг дома, между деревьями. Может быть, мы пробирались так минут десять, когда я вдруг остановился.

      — В чем дело? — сказал Джо.

      — Погодите, — сказал я. — Я решил вернуться.

      — Зачем? — сказал Джо.

      — Надо захватить маленького Альберта, — ответил я.

      А они сказали, что нельзя, и разозлились. Но я не обратил внимания. Я знал, что они будут ждать. Дело в том, что ведь я жил здесь двадцать пять лет и знаю тропинки задворками и через горы, а Чарли и Джо не знают тропинок. Вот почему они и хотели, чтобы я шел с ними.

      Ну вот я и вернулся и захватил маленького Альберта. Он ведь не может ходить и говорить и ничего не может делать — он только пускает слюни — и вот мне пришлось тащить его на руках. Мы прошли за последнее клеверное поле — дальше я и сам никогда не ходил. Там начинались густые кусты и лес, и не было ни одной дорожки. Тогда мы спустились по коровьей тропинке к большому ручью.

      По другую сторону ручья мы вскарабкались на большой холм. Там росли все большие деревья, а не кустарники, но было очень круто и скользко от опавшей хвои и очень трудно было идти.

      Мы шли и шли и наконец дошли до очень скверного места. Если переходить через него — надо было пройти сорок футов, а если поскользнуться, то полетишь на тысячу футов, а может быть — даже на сто. Ну, не то что полетишь, а съедешь. Я перешел первый и перенес маленького Альберта. Джо — за мной. А Чарли испугался как раз посередине — и сел.

      — Сейчас у меня будет припадок, — сказал он.

      — Неправда, ничего не будет, — сказал Джо, — потому что тогда ты бы не сел. Ты проделываешь все припадки стоя.

      — Это совсем другого сорта припадок, — заплакал Чарли.

      Он трясся, трясся, он очень хотел, чтобы был припадок, но именно поэтому ничего у него не выходило.

      Джо рассердился и стал отвратительно выражаться. Но и это не помогло. Тогда я заговорил с Чарли нежно и ласково. Со слабоумными так всегда надо. Если сердишься, — они делаются хуже. Я знаю. Я и сам немного в таком же роде. Вот из-за этого-то я и был почти что смертью для мистрис Бопп. Она всегда сердилась.

      Дело было к вечеру, и я знал, что надо идти скорее.

      — Вот что, заткнись и подержи Альберта. Я вернусь и притащу его, — сказал я.

      Так я и сделал. Но Чарли был так перепуган, и голова у него кружилась, и он не захотел встать, а полз на четвереньках, с моей помощью. Когда я перетащил