Песнь Великой Любви. Воин света. Тысячу лет спустя. Шалва Амонашвили

там и очень боялись, что вы заберёте нас в темницу и будете казнить… Но быть невидимыми мы не умеем. Знаешь, кто нас спас?

      Франческо посмотрел на Августу вопросительно.

      – Нас защитил от вас Господь наш Иисус Христос… Он сделал нас невидимыми, мы и не знали об этом… Но у тебя, Франческо, особый Божий дар, ты можешь видеть невидимого… Этот дар тебе дан не зря…

      Франческо молчал.

      – Франческо, ты знаешь что-нибудь об Иисусе Христе? – спросила Августа.

      – Нет…

      – Хочешь, я расскажу тебе о Нём?

      – Не хочу… – резко сказал он.

      «…И будь Светом для не имеющих свет», – опять прозвучали в ушах слова из камня-письма.

      – Тогда не буду о Нём тебе рассказывать… Я для себя буду говорить об Иисусе Христе, а ты, захочется тебе, слушай, если нет, не слушай…

      Лодка плыла спокойно, мужчины попеременно были на вёслах. Море было тихое и над ним стояло огромное синее Небо. Всплеск воды от вёсел сопровождал речь и мысли Августы, как музыка. Она говорила с упоением, с чувством, вдохновенно. Она действительно говорила для себя, а не для гонителя христиан. В её речи звучала радость, звучала горесть… Звучало страдание… Перед ней возникали образы, как живые картины, и их видели все остальные…

      Заповеди и Царство Небесное…

      Притчи и чудеса…

      Удивление и восхваление…

      Все заслушались… И Илья, и Вероника, и Юстиниан как будто впервые познавали Иисуса Христа. Мужчины перестали грести лодку… По щёкам Августы текли слёзы… Она умолкла.

      Но заговорил Илья – о проповеди Иисуса Христа, которую слушал сам у Горы Оливковых Деревьев. В лодке возникла живая картина…

      Потом заговорил Юстиниан – о чудесном исцелении Августы, которое свершил маленький мальчик Амон-Ра от имени Господа Бога Иисуса Христа…

      Потом заговорил Джамал – о воскресении Феофила из мёртвых от имени чудотворного Креста.

      Потом заговорил Антон – о казни Веры, Надежды и Любви и их матери Софии за веру в Иисуса Христа.

      Потом заговорила Вероника: она достала свой платок, и в маленькой лодке возникла живая картина – как ведут Иисуса Христа на Голгофу, Он несёт Свой Крест, Он в поту и крови, а Вероника, находясь рядом, вытирает ему пот и кровь с лица и груди своим платком. И платок этот стал чудотворным…

      Агапия не заговорила, она плакала…

      Но потом Августа сложила руки как на «арфе» и затронула струны, и невидимая арфа заиграла.

      Море совсем-совсем-совсем стихло.

      Небо совсем-совсем-совсем опустилось.

      Солнце очень-очень-очень прищурило глаза.

      Откуда ни возьмись, прилетела стая чаек и расположилась на воде вокруг лодки. Некоторые из них устроились на плечах и руках сидящих в лодке.

      Вокруг лодки собрались стаи дельфинов.

      Августа запела. Она извлекала чарующие звуки из невидимой арфы, и испускала гимн из чистейшей души своей. Гимн этот был о Десяти Блаженствах:

      Блаженны