12 историй о любви. Коллектив авторов

чего еще Кити никогда не видала, раскисала от слабого, но сообщающегося смеха, который возбуждали в ней шутки князя.

      Все это веселило Кити, но она не могла не быть озабоченною. Она не могла разрешить задачи, которую ей невольно задал отец своим веселым взглядом на ее друзей и на ту жизнь, которую она так полюбила. К задаче этой присоединилась еще перемена ее отношений к Петровым, которая нынче так очевидно и неприятно высказалась. Всем было весело, но Кити не могла быть веселою, и это еще более мучило ее. Она испытывала чувство вроде того, какое испытывала в детстве, когда под наказанием была заперта в своей комнате и слушала веселый смех сестер.

      – Ну, на что ты накупил эту бездну? – говорила княгиня, улыбаясь и подавая мужу чашку с кофеем.

      – Пойдешь ходить, ну, подойдешь к лавочке, просят купить: «Эрлаухт, эксцеленц, дурхлаухт».[103] Ну, уж как скажут: «Дурхлаухт», уж я и не могу: десяти талеров и нет.

      – Это только от скуки, – сказала княгиня.

      – Разумеется, от скуки. Такая скука, матушка, что не знаешь, куда деться.

      – Как можно скучать, князь? Так много интересного теперь в Германии, – сказала Марья Евгеньевна.

      – Да я все интересное знаю: суп с черносливом знаю, гороховую колбасу знаю. Все знаю.

      – Нет, но как хотите, князь, интересны их учреждения, – сказал полковник.

      – Да что же интересного? Все они довольны, как медные гроши: всех победили. Ну, а мне-то чем же довольным быть? Я никого не победил, а только сапоги снимай сам, да еще за дверь их сам выставляй. Утром вставай, сейчас же одевайся, иди в салон чай скверный пить. То ли дело дома! Проснешься не торопясь, посердишься на что-нибудь, поворчишь, опомнишься хорошенько, все обдумаешь, не торопишься.

      – А время – деньги, вы забываете это, – сказал полковник.

      – Какое время! Другое время такое, что целый месяц за полтинник отдашь, а то так никаких денег за полчаса не возьмешь. Так ли, Катенька? Что ты, какая скучная?

      – Я ничего.

      – Куда же вы? Посидите еще, – обратился он к Вареньке.

      – Мне надо домой, – сказала Варенька, вставая, и опять залилась смехом.

      Оправившись, она простилась и пошла в дом, чтобы взять шляпу. Кити пошла за нею. Даже Варенька представлялась ей теперь другою. Она не была хуже, но она была другая, чем та, какою она прежде воображала ее себе.

      – Ах, я давно так не смеялась! – сказала Варенька, собирая зонтик и мешочек. – Какой он милый, ваш папа!

      Кити молчала.

      – Когда же увидимся? – спросила Варенька.

      – Maman хотела зайти к Петровым. Вы не будете там? – сказала Кити, испытывая Вареньку.

      – Я буду, – отвечала Варенька. – Они собираются уезжать, так я обещалась помочь укладываться.

      – Ну, и я приду.

      – Нет, что вам?

      – Отчего, отчего, отчего? – широко раскрывая глаза, заговорила Кити, чтобы не выпускать Вареньку, взявшись за ее зонтик. – Нет, постойте, отчего?

      – Так;

103

Ваше сиятельство, ваше превосходительство, ваша светлость (нем.).