Народные песни, летописи. Народное творчество

них пенять! Увы, в последний раз

      Мы с вами, граф, на страже здесь стояли!»

      Роланд в ответ: «Твои обидны речи,

      Позор тому, чье дрогнет сердце, твердо

      Здесь станем мы, – жестокие удары

      Не нас, а войско мавров поразят!»

89

      Когда увидел граф Роланд могучий,

      Что близок бой, – он стал надменным, грозным,

      Стал гордым он, как лев иль леопард.

      «Друг Оливьер, оставь такие речи! —

      Сказал Роланд. – Великий император

      Оставил с нами двадцать тысяч войска,

      Не чаял он, что есть меж ними трус!

      Обязан каждый рыцарь за сеньора

      Терпеть и зной, и холод, и лишенья;

      Жалеть не должен кровь свою и тело!..

      Друг Оливьер, рази копьем булатным,

      Рубить врагов я буду Дюрандалем,

      Его мне дал великий император,

      И если здесь меня постигнет смерть, —

      Кому мой меч достанется, тот скажет;

      «Владел им верный, доблестный вассал!»

90

      В Другом конце Турпин архиепископ

      Коня пришпорил, въехал на пригорок,

      Позвал французов, слово им сказал:

      «Бароны, здесь на страже нас оставил

      Могучий Карл; должны мы пасть за веру

      И короля; всем ясно видно вам,

      Что близок бой, – у вас перед глазами

      Дружины все испанских сарацин.

      Покайтеся в грехах своих – и к богу

      С горячею молитвой обратитесь!

      Во всех грехах получите прощенье,

      И если здесь погибнуть вы должны,

      То в рай цветущий все вы попадете,

      К святым страдальцам всех причислят вас[93]!»

      Сошли с коней французские бароны,

      Архиепископ всех благословил

      И приказал им, вместо эпитимьи,

      Рубить сплеча поганых сарацин.

91

      С колен вскочили франкские бароны, —

      От всех грехов очищены они.

      Благословил их всех архиепископ,

      На скакунов своих садятся франки,

      Надели все доспехи боевые —

      На бой готовы. Молвит граф Роланд:

      «Друг Оливьер, вы правду говорили:

      Нас всех обрек на гибель Ганелон,

      Он взял за то несметные богатства,

      И должен Карл жестоко отомстить!

      Да, нас купил неверных царь Марсилий,

      Но с ним теперь расплатятся мечи!»

92

      Чрез горные испанские теснины

      Промчался граф Роланд на Вейлантифе,

      На скакуне своем. Прекрасен граф,

      Ему к лицу доспехи боевые,

      В руках он держит острое копье,

      Играет им, и к небу голубому

      Подъемлет он стальное острие;

      К копью значок привешен белоснежный,

      И от него до самых рук спадают Златые ленты.

      Горд Роланд могучий,

      И счастием блистает лик его.

      Гарцует рядом друг его прекрасный[94]…

      «Ты наш оплот, ты славный наш защитник!» —

      Кричат Роланду франкские полки.

      Он бросил взгляд суровый на неверных,

      С любовью нежной смотрит на французов

      И

93

Обещание райского блаженства павшим в бою воинам и причисления к лику святых встречается у многих народов Европы и Азии (Вальгалла – у германцев, рай – у мусульман и проч.).

94

Клички коней имеют подчас совершенно определенный смысл, совпадая с употребительными и в наше время. Вейлантиф, конь Роланда, очевидно, назван так от слова weille, veiller – бдительный, зоркий. В тираде 28 упомянут конь Ганелона Ташебрун – «караковопегий», в тираде 109 конь Жерье – Пассе-Серф – «Догони оленя» – и т. д.