Падшие в небеса.1937. Ярослав Питерский

раздраженно сказал:

      – В Испании революцию задушили не немцы, а фашисты. Это большая разница.

      – Я ему тоже об этом говорила, – оправдываясь, ответила Вера.

      Она подошла к Клюфту сзади и, обняв его за шею, наклонилась к его лицу:

      – Но он меня не слушает. Говорит, все немцы фашисты.

      – Ты тоже так считаешь?

      – Дурачок! – Вера поцеловала Павла в щеку и прижалась к нему всем телом.

      – Нет, правда? Я же не виноват, что у меня отец был немцем, дед был немцем. Но они жили тут, в Сибири, уже двести лет! Они лечили людей! Что тут плохого?!

      – Паша. Почему ты передо мной оправдываешься? Мне-то все равно, кто ты по национальности! Ты мой самый любимый человек! Я люблю тебя! Паша, мне все равно, кто ты, хоть вождь племени из Африки! – Вера отпустила объятия и села рядом с Клюфтом за стол.

      Он, опустив голову, сидел и молча, смотрел на пол. Щукина улыбнулась и вновь погладила Павла по волосам:

      – Паша, в конце концов, мне жить с тобой. И не надо расстраиваться насчет моего отца! Ну, он такой человек! Он так считает! Паша! Ну что поделаешь?

      – И все равно мне обидно. Что такого, что я немец? Что в этом такого? Я ж не виноват?

      – Нет, конечно! Немчик ты мой дорогой! – Вера потянулась и поцеловала его в щеку.

      Клюфт немного успокоился и грустно улыбнулся:

      – А знаешь, на работе меня никто до сих пор вот не корил в этом. В национальности моей. Странно.

      Вера насторожилась:

      – А что, могут укорить?

      – Ну, не знаю. Вот мне статью редактор приказал написать. Про буржуазного националиста, прокурора района Таштыпского. Он хакас по национальности. Вот такая петрушка.

      – А ты?

      – Что я?! – не понял вопроса Павел.

      – Ты согласился?!

      – Вера! Как ты можешь? Как я могу не согласиться! Если бы ты знала, я сейчас на самом передовом краю борьбы! Знаешь, сколько среди нас затесалось этих перевертышей-троцкистов, бухаринцев? Куча! Завтра выйдет номер, почитай мою статью! Про Минусинск почитай! Узнаешь! Про вредителей! Она на первой полосе будет! Я сейчас, Верочка, как говорится, ударная сила редакции! И то ли еще будет! То ли!

      Вера совсем погрустнела. Она опустила голову. Потянувшись за стаканом, отпила уже остывший чай. Клюфт погладил ее по руке:

      – В чем дело, Вера? В чем дело?

      – Я боюсь, Паша.

      – Чего?

      – Ты же сам говоришь, пока тебя никто не укорил в твоей национальности.

      – И что? И не укорят!

      – Да нет, ты не понял. Ты еще, Паша, ничего не понял.

      – Да что я должен понять?

      – Ой, Паша! Страшно мне. За отца страшно. За других людей, которые говорят такие же вещи. Страшно. Они словно заколдованы!

      – Ты о чем?

      – О том, Паша. Они все вдруг стали искать врагов! Вот и ты…

      – А что я?

      – Что ты говоришь, Паша? Что ты говоришь, ты послушай себя со стороны!

      – А что такого я сказал? – Клюфт опешил от рассуждений Верочки.

      – Да ничего. Ты тоже ищешь врагов. Ищешь. Специально. Говоришь про них. А если их нет?

      – Кого? –