Банда профессора Перри Хименса. А. И. Вороной

в зале, уцепившись в стулья и столы, подавшись чуть вперед, как бы помогая толкать нарты Семми Риксу, почуяли этот холод.

      Главный психолог фирмы «Хименс и Электроника» выключил кинопроектор, оставив Семми Рикса одного с его проблемами, оставив где-то там, далеко внизу. Как удалось Дагену откопать это в архивах НАСА, в материалах, поступивших со спутников компании «Реклама и бизнес», никто не ведал. А что съемка велась именно со спутника, сомнений не возникало. Уже более пятидесяти лет район Северного полюса значился заповедной зоной, закрытой для всех видов транспорта. В этом, собственно, и был весь смысл для путешественников-одиночек. Только на самого себя мог тот рассчитывать, на силу своих мышц, своего духа.

      Джун успокоилась, вытерла слезы. К ней подошел Ленг Мун и, поддерживая ее под руку, увел к столику. Лицо математика было не менее осунувшимся.

      «Немного они сегодня перестарались», – подумал Перри Хименс, хотя и ему было интересно посмотреть эти редкостные кадрики, до сих пор никем не обнаруженные. Семми был молодцом, думал Хименс, вспоминая своего коллегу по исследованиям поля пересекающихся пространств. Может, он и к полюсу потому пошел, что хотел до конца понять суть наших с ним открытий, суть пространства. Нужно будет повнимательней отнестись к Джун. Ей сейчас тяжело. Даген, наверное, подумал, что она уже его забыла.

      А задача у них с Семми Риксом была одна и та же. Они вдвоем взялись первыми прощупывать резонансные свойства гравитационного поля, первыми уцепились за слабые взаимодействия, первыми стали задумываться над броском к звездам, но не на ракетах с тяговыми двигателями и за сотни световых лет, а над броском мгновенным, броском через искусственно созданные на Земле «черные дыры», через узловые точки пересекающихся пространств. Эти исследования приближали их также к преодолению косности в понимании времени, к скачкам через потенциальные временные ямы в прошлое, в будущее. Все должно быть подвластно человеку. Но на это требовались деньги, деньги и снова деньги. И свобода. Свобода их поисков, их труда, их разработок, свобода от сиюминутных выгодных работ, от сиюминутных заказов, от сиюминутных хлопот и забот. Семми Рикс от них освободился, освободился, очевидно, навсегда… А он, профессор Перри Хименс?… Он понесет свой альтруистичный крест – ведь он, собственно, и есть альфа и омега науки – свою тяжелую ношу до конца…

* * *

      Из динамиков захрипел чарующе Эл Бузep. Он пел о малютке из штата Северная Дакота, о парне с кривыми ногами и в ковбойской шляпе, о том, как они контрабандным путем, облачив своего четвероногого друга в скафандр, переправили его на Луну, и как там скакали во всю, ха-ха-ха, хо-хо-хо, хи-хи-хи, прыть по пыльной дороге к «Морю Дождей». Еще он пел о том, как девушка, обхватив парня руками, прижималась к спине того маленькими упругими штучками, и как споткнулся конь о кусок золота, величиной с тыкву, что осталась у ковбоя дома в огороде.

      Задиристый напев, ржание лошади, пощелкивание кнута заставили постепенно