Вечный порт с именем Юность. Владимир Казаков

тернистый путь?

      – Я бригадир Бастракова. Командуйте, товарищи, своим молодцам отбой. Мы их расписали но квартирам, приготовили обед.

      – Картошечкой горяченькой порадуете? – сделав серьезное лицо, спросил Костюхин. – И как ваше имя, строгий бригадир?

      – Борщём порадуем, товарищ командир. От картохи ваших поцанов, наверное, уже воротит, так что на второе пшенная каша. Звать меня Лита, Аэлита Устраивает?

      – О! Фантастическое имя! И какая грация, посмотрите, лейтенант… Где вы?

      Но Дулатов не слышал призыва Костюхина. Чавкая сапогами, он медленно продвигался к отставшему от всех Донскову. Курсант копал землю дощечкой, сидя на полупустом ящике. Руками в старых кожаных перчатках, не торопясь, выбирал клубни, очищая с них грязь, аккуратно складывал картошку в ящик. Увидев лейтенанта, снял перчатки, неумело закурил.

      – Вы знаете, Донсков, что со вчерашнего дня линия фронта в Сталинграде проходит через Мамаев курган и Баррикады? Что в южной части города фашисты вышли к Волге?

      – Слышал, товарищ лейтенант.

      – Так какого же черта работаете, как умирающий лебедь! – взорвался Дулатов. – Встать!.. Ручки беленькие жалко! Пальчики оцарапать боитесь!

      – Здесь нужно копать свиным рылом, а не руками, – проворчал, вставая, Донсков.

      – Значит, ваши товарищи…

      – У них количество, у меня качество, – поняв, что неудачно выразился, поспешил сказать Донсков.

      – Эх, парень! – вздохнул Дулатов. – Ни работой, ни заботой тебя не мучила жизнь. Может быть, для твоего отца сейчас такая картофелина ценнее патрона, а ты сачкуешь, покуриваешь, боишься замараться! Или обессилел? Что ж, давай доску, помогу.

      Притча об орле

      Командиров поселили в доме Андреевны, матери Аэлиты. Высокая сухая старуха с плоским лицом славилась в деревне чистоплотностью. Дом ее с резными наличниками, с орнаментом на венцах и ставнях привлекал взоры всех приезжих еще и разноцветом. Краски, яркие, отменные, сочетались необычно броско. Они не поблекли и сейчас, хотя автор великолепия, колхозный счетовод Иван Бастраков, уже второй год вместо резца держал в руках винтовку и давно не подавал о себе вестей. Ушел с воинской частью, сформированной из саратовцев, и как в воду канул.

      В деревне об Иване вспоминали тепло. Великим умельцем и кудесником был мужик, много читал и любил рассказывать о прочитанном на посиделках, интересовали его далекие миры и созвездия. Жену свою Андреевну звал не Машей, а Мариуллой, сыну дал имя Марс, дочерей записал как Изиду и Аэлиту. Марс (Миша) ковал броневую сталь на заводе, Изида училась в физкультурном техникуме, Аэлита в свои восемнадцать лет достойно несла нелегкое бремя бригадира полеводов.

      Андреевна хорошо приняла постояльцев. Внешне некрасивая, суровая, она перерождалась, когда начинала говорить. Мягкий, бархатный голос звучал задушевно, под голос настраивались глаза, теплели, загорались былой молодостью. Ей нравился Костюхин. Хотя