Прерыватель. Алексей Николаевич Загуляев

обидеть, я решил услышанное не комментировать.

      В этот момент на дороге, ведущей из города, запрыгали вдалеке огни. Это был свет от автомобильных фар.

      – А это ещё кто? – насторожилась Марина. – Пистолет-то у тебя имеется?

      – Зачем пистолет?

      – Ну как зачем? Может, это друзья за корешем пропавшим решили наведаться.

      – Нет пистолета.

      – Да как так?

      – Я же участковый, а не опер в засаде. Моё оружие – ручка шариковая.

      – Вот те на. Ты, оказывается, и мент-то ненастоящий.

      – Но-но, – возразил я. – Попрошу вас, сударыня. Пистолет есть, но в положенном ему месте. Это на крайний случай.

      – Да куда уж крайнее-то? Самое то и есть.

      Пират уже изготовился встретить непрошеных гостей. Его оружие всегда было при нём.

      Автомобиль успел показаться из-за поворота и направился прямиком к почте. Когда он выехал на освещённый фонарём участок, у меня отлегло от сердца. Я узнал старенькую жёлтую шестёрку Борисыча.

      – Тихо, Пират, свои, – держа пса за грудь, громко сказал я.

      – Свои? – удивилась Марина.

      – Следак из Перволучинска, Анатолий Борисович. Не ждал я его так рано. – Я

      посмотрел на часы: – Половина второго.

      Автомобиль остановился возле крыльца. Борисыч открыл окошко кабины, высунул улыбающуюся физиономию и воскликнул:

      – Ехал мимо. Дай, думаю, загляну. Приветствую, Алексей! Можно выйти-то? Не сожрёт?

      – Я вас проведу, Анатолий Борисович. Рад встрече. Не надеялся увидеть раньше полудня.

      Глава шестая

      Осмотром места происшествия мы с Мироновым занялись сразу же, как только он появился на своей жёлтой «шестёрке» у почты. Ни на что другое он не захотел отвлекаться. Марину вместе с Пиратом мы отправили домой, наказав только, чтобы она передала Вере явиться на почту к шести утра. Потом надо было ещё взять у них обеих показания под протокол. Но это уже ближе к обеду. Пока не слышал Борисыч, я предупредил Марину, чтобы она ничего не говорила Миронову о пальце. Вера сцену с его использованием не видела, так что знали теперь о существовании этой улики только мы двое.

      Криминалиста для этого случая тоже, видимо, не нашлось. Миронова вооружили фотоаппаратом, дактилоскопическим набором, пожелали успеха – да на том и занялись более важными, как они посчитали, делами.

      Для Анатолия Борисовича такая командировка, в которой он совмещал функции следователя и криминалиста, не была первой. Он вполне сносно умел обращаться с гелями, кисточками и дактилоскопическим скотчем, расставлял номера перед каждой уликой, прежде чем сделать снимок, и надиктовывал на рекордер всё, что казалось ему на месте преступления важным. Местом преступления почтовый подвал можно было назвать с натяжкой: незнакомец ничего не взламывал, никого, кроме себя, не убивал, только разве попытался устроить поджог и немного попугал женщин. Максимум на что тянула бы его выходка, останься он жив, это хулиганство, то бишь грубое нарушение общественного порядка, совершённое с угрозой применения