Взгляни на меня. Чармили Энн Белл

да мы дали самим себе второй шанс?

      Может показаться, что со мной всё с первого вдоха закрутилось как-то неправильно. Но и неправильно сложно назвать подходящим словом. Зависит от ракурса и точки зрения. Трудности выбора, метания между безумствами и попытками исправиться, вытащить из западни… Что бы я тогда ни делала, как бы ни старалась возродить заледеневшую жизнь внутри меня, этого было недостаточно. Не хватало смелости, не хватало огня смысла и убеждённости. Сложно рассуждать здраво, когда безнадёжно разрываешься, не в силах выбрать, на что потратить деньги – на обед или выпивку. Бывало, я не могла заставить себя набивать желудок хоть самой отвратительной и дешёвой едой, потому что не понимала, хотелось мне есть или нет. Это страшно, вот так постепенно терять связь с собственным телом, прислушиваясь только к нарастающей жажде алкоголя. Я медленно топила себя в мерзком вине, задыхалась от его вкуса и запаха. Доводя себя до истощения и потери сознания, я горела в пламени самоуничтожения и мечтала исчезнуть в дыму. Этот отрезок жизни особенно сильно ненавижу. Но такова часть меня. Увы. Безобразная, пугающая, но всё же часть прожитой жизни. И я ещё не встречала людей, которым бы не хотелось что-нибудь стереть из своего прошлого. Удалить навсегда.

      Мы все сделаны вовсе не из имбирных пряников.

      Поглощая яд ночных улиц, я не принимала наркотики. Никогда. Я знала, что эта дрянь делает с людьми, как превращает их в развалины… Считала, что эта отрава обрушивала несчастья пострашнее и била сильнее алкоголя. Наркотик отнимает у человека контроль, захватывает власть, впивается в жилы, подчиняет себе подобно бешеному кукловоду. Одаривает иллюзиями, отключая рассудок и вынуждая испепелять всё вокруг. Конечно же, я заблуждалась, и алкоголь так же сбивал с пути и разъедал до костей, пока было удобно лгать и утверждать с поразительной наивностью, что я контролирую ситуацию и смогу соскочить в любой момент. Я не стремилась спрятаться от мира за зыбкой завесой отравляющих удовольствий. Вливала в себя алкоголь, сжигала горло, чтобы закрепиться в жестокой реальности, ощутить каждый её удар. Пока разум ещё не разорвало, пока мир не превратился в пылающий ад… Страшно вспоминать, с чего всё началось, как вышло так, что я едва не погибла в плену привычек, в пламени безысходности. Почти сорвалась в пропасть. За минуту до будущего, которое почти ускользнуло. Мне повезло остановиться. Пожалуй, повезло. Иногда очень важно притормозить у черты, за которой обрывается твоя дорога. Заканчивается история.

      Спустя годы после того разоряющего безумия я пыталась заново упорядочить дни. Плата за жильё, обязательный завтрак и желательный обед, немного развлечений и лекарства, сшивающие воспоминания воедино. Готова была заливать молоком по утрам все высыпанные в тарелку таблетки. Если бы такой порцией можно было разом заполнить каждый пробел повреждённой памяти, придать цвет тусклым фрагментам прошлого, похожего на путаницу невнятных кадров неразгаданного кино. Автомобильная авария чуть не выжгла меня из жизни. Выкарабкавшись, я согласилась на курс реабилитации. Не хотела неожиданных сюрпризов от треснутой памяти и прочих остаточных симптомов черепно-мозговой травмы. С удавкой алкогольной зависимости и букетом возможных расстройств у меня неизбежно возникли бы серьёзные проблемы. И я вернулась из мира беспорядков и хронической тошноты. Добрела до выхода. У меня осталось важное незавершённое дело, и, несмотря на долги, гонявшие по всем выгребным ямам Лондона, я соглашаюсь вернуть только один…

      Моё полное имя Эллетра Вивьен Энри. Я исчертила этими словами несколько рваных листочков и прилепила ко всем зеркалам, расставленным в крошечной комнате подобно тому, как люди обычно выставляют напоказ фотографии своих близких в ярких рамках. У меня не было тогда никаких бумажных фотографий, даже собственных. Только снимки с каких-то шумных вечеринок или прогулок хранились в мобильном телефоне. А расклеивание бумажек с именем – хрупкий отголосок терапии. Отпечаток привычки. Нас учили принимать себя без остатка, не отворачиваться от несовершенств, недостатков и сожалений. Каждая буква как струна, создающая неповторимость музыки нового дня. Каждая буква – источник сил и знак, которым высечена правда о нас самих. Я так больше не делаю, но курс реабилитации требовал повторения причудливого ритуала: передвигаться по комнате, подглядывать за испуганным, мрачным отражением, скачущим по пыльному полотну зеркал. Не убегать от себя. Не прятаться от реальности. И во время перерождения я то недоумённо и пристально, то с ужасом и отвращением рассматривала нелепые черты, словно пытаясь их заново узнать, вколотить в память. Следуя шаг за шагом к выздоровлению, изучала себя, как загадочного чужака, потерявшегося в четырёх стенах. Так нам говорили: разыграйте знакомство с собой, опишите внешность, присмотритесь к деталям. И я вглядывалась в отражение. Слегка грубоватой формы лицо с жёсткой линией подбородка. Блёклые длинные ресницы. В карих глазах застыла мучительная тоска. Тень несбывшегося и отвергнутого. В форме крупных губ я видела отпечаток нарушенной гармонии.

      А потом вчитывалась в имена, навеянные желанием подобрать судьбу, которую можно приманить смыслом, вложенным в сочетание букв. Мама добивалась гарантии моей счастливой жизни даже совершенно абсурдными