Сакура, свадьба, смерть. Александр Вин

шампанское, отделился и направился в сторону капитана Глеба Никитина стройный молодой человек, уверенный в своих движениях и немного светловолосо лохматый.

      – Привет, па!

      – Привет, сын.

      – Мы с тобой вчера по телефону так быстро поговорили, я даже и не поверил, что придётся тут встретиться!

      И отец, и сын одинаково радостно улыбнулись.

      Глеб прочно обнял Сашку, потряс за плечи.

      – Растёшь, поколение! Здоровенный-то какой уже!

      – Это всё приличное питание и вкус к жизни.

      – Трепач, как обо мне тут совсем недавно один человек сказал… Ты уж извини, что я опоздал на твой день рождения, дела так вдалеке повернулись, не мог подвести людей.

      – Ладно, па, наверстаем!

      Сашка пошевелил пятернёй светлые волосы, рассеянно посмотрел по сторонам. Капитан Глеб Никитин прекрасно знал своего сына.

      – Что, тебе к своим пора?

      – Да, па, я побегу, ребята ждут! Ладно? Потом, попозже, поговорим, хорошо?!

      – Топай.

      А вот эта невеста была хороша.

      Высокая, тонкая, статная, с роскошью чёрных прямых волос, с медленным пронзительным взглядом и плавностью каждого, даже самого незначительного, но уже совсем женственного движения.

      Свадьба перемещалась по центральной аллее, часто останавливаясь по суетливому требованию официального мужичка-фотографа у знаменательных растений, на фоне особо красивых цветов или в приятных для многочисленных старших родственников ракурсах.

      Праздничный маршрут был обкатан поколениями.

      Кто-то из гостей в сегодняшней толпе чаще всех громко орал «Горько!», его клич подхватывали и молодые, и старики, невеста покорно склоняла голову, а рыжий жених бережно её целовал.

      «Рыжий?!».

      Да, жених был пронзительно рыж и высок.

      Свидетельница – коротко черноволосая, с сильно накрашенными тёмными глазами, в мрачном коротком платье с блестящими вставками.

      Свидетель – по виду взволнованный студент-старшекурсник, кудрявый, улыбчивый, спортивный, так и не расставшийся даже по причине участия в свадьбе со своими круглыми очками в тонкой чёрной оправе.

      На общем фоне, по-молодому разнообразном одеждами гостей, невеста в шикарном платье выделялась, как конфета-трюфель в дорогом фантике, брошенная в банку с дешёвым драже.

      Какая-то миловидная рыженькая особа из свиты невесты, заметив пристальный взгляд капитана Глеба Никитина, так же непрерывно пристально стала смотреть на него.

      «Не-е, малышка, даже и не думай – ты же при исполнении…».

      Свадьба двигалась по парку, часто фотографируясь, горько целуясь и громко при этом отсчитывая рекорды длительности поцелуев.

      Глеб неторопливо шёл за ними в отдалении, с интересом наблюдая за своим Сашкой.

      Остановились у пруда, оправданно задержались в розарии; выполняя элемент обязательной программы, оставили невесту и жениха в романтическом одиночестве