Катилось яблочко. Елена Котенко

сколько потребуется.

      – Но не больше двадцати, – вставил оператор.

      – Камер две: двадцать плюс двадцать будет сорок – любому хватит, – ответил монтажер.

      – Математический гений, – закатил глаза световик и ушёл, таща за собой светильник на колёсиках.

      – Не обращай внимание, они просто все братья, – улыбнулась Рина, как довольная кошечка.

      Гном выкатил глаза и присмотрелся: действительно, все похожи, вплоть до цвета глаз. Пять братьев, пять соратников… одна большая и временами не очень дружная семья. Когда-то и у него было такое. Но он променял это счастье на опыт.

      – Я хочу сегодня записать пробу, без камеры – и вместе, отрегулируем звук, наладим свет под уникальный рост, сделайте мне его секс-символом шоу.

      – Будет сделано, – отдал честь оператор. – Восходи на свой пьедестал славы.

      Скромник, тяжело дыша и с трудом волоча ноги, поднялся по трём ступенькам на белое возвышение, составляющее главную площадку. Повернулся к ним.

      – Катилось яблочко, красный цвет,

      Катилось яблочко на тот свет,

      Покажи нам, яблочко, мир других,

      Мир таких, как мы, и иных, – с запинками, едва ворочая языком, зачитал гном, чувствуя, как по телу поползли капли пота.

      Продюсер непонимающе моргнул, посмотрел на Рину.

      – Звезда, давай ещё раз, смелее, – похлопала она.

      На этот раз Скромник прочитал хорошо… но совсем не как ведущий шоу.

      – В третий раз будет огнище, – сказал ему оператор.

      Гном зажмурился, а потом вздохнул и на память прочитал текст. Получилось даже с выражением. Скромник чувствовал, как ладошки вспотели и покрылись белыми пятнами, запульсировали виски. Где-то в горле истерично билось его сердце.

      – Супер! – воскликнула Муэрте. – Включай камеру.

      Оператор послушался, выкатил перед Скромником камеру, поставил прожектор в лицо, Рина ударила хлопушкой и маленькая красная лампочка засвидетельствовала начало записи. Гном как загипнотизированный смотрел на нее. Эта запись останется в истории и вынесет его позор за стены студии. Рина за камерой замахала ему руками. Скромник не мог пошевелить языком. Опустив глаза в листик, он увидит знакомые буквы, но не понял ни слова. Молчание затягивались. Красная лампочка, словно прицел снайпера, метила ему в лоб.

      – Вперёд, – крикнул продюсер.

      – Катилось… яблочко… – вымолвил гномик, скатываясь на шёпот, и почувствовал, как его тело наполняет долгожданное спокойствие.

      Перед глазами возникли чёрные круги, которые разрослись и поглотили его сознание.

      ***

      – Вставай, мой сладенький, вставай, все хорошо, – пролепетал над головой голос.

      Гном увидел знакомый пурпурный кабинет.

      – Распереживался, бедненький? – спросила Рита, подкладывая ему под голову подушечку. Скромник молча кивнул. – Ну ничего-ничего…

      – Я не смогу быть ведущим, – прошептал он.

      – Сможешь, конечно, сможешь!

      – Нет…

      Он снова закрыл глаза и несколько раз вздохнул,