Руки, полные дождя. Мэй

на волосах и одежде. Пропитывала пространство лифта, пока они поднимались.

      В квартире Сета горьковато пахло полынным дымом, значит, Нефтида точно дома и жгла какие-то травы. С кухни раздавались приглушённые голоса, но Анубис не вслушивался. Амон пока остался здесь, Гор тоже часто заходил. Отдельная гостевая комната пустовала, чтобы хранить Врата в Подземный мир, через которые проходили Гадес и Персефона.

      Через них наверняка днём пришла Луиза. И уйдёт обратно?

      За тысячи лет Сет и Нефтида сменили множество домов, хотя чем-то они неуловимо походили друг на друга, будь это глинобитное строение, заносимое песками пустыни, или викторианская гостиная, полная тяжёлых тканей, с кричащим попугаем в золочёной клетке.

      Везде и всегда они оставляли одну комнату пустой – для Анубиса. Поэтому, когда Осирис отпускал его из царства мертвецов, он знал, что может прийти. Чаще всего так и делал.

      Комнату он предпочёл небольшую: окно напротив двери, прямо под ним широкая кровать. Уютная спальня с плакатами и кактусом на подоконнике, который не засох благодаря усилиям Нефтиды.

      По сторонам от кровати стояли высокие тонкие лампы, светившие холодным неоном. Над окном вилась гирлянда из звёзд, тёплая и уютная. Луиза аккуратно подвинула одеяло и села на кровать поверх него. Анубису сразу стало стыдно, что постель не прибрана, но гостей он не ждал.

      Интересно, Луиза вспоминает, что они делали здесь? Её лицо ничего не выражало, и свет от гирлянд и ламп причудливо ложился на него, подчёркивая тени.

      Анубис остался стоять, прислонившись спиной к стене. Он не знал, что сказать.

      – Так как ты? На самом деле.

      Она пожала плечами:

      – Словно меня выдернули из тела, а теперь впихнули обратно, но собственная кожа теперь не по размеру. Я не понимаю, что здесь делать. Как будто я мертва.

      – Прости, – это слово мало что выражало, но хотя бы попытаться. – Я не должен был возвращать тебя.

      – Не должен был. Мёртвое должно оставаться мёртвым. Иначе становится таким… как я. Живым мертвецом.

      Луиза помолчала, провела рукой по одеялу:

      – Ты знаешь, что когда я умерла, моя душа должна была попасть в Дуат?

      – Да. Поэтому смог позвать тебя.

      – Почему не отпустил в свой мир?

      – Не мог позволить тебе умереть. Это было эгоистично, – прошептал Анубис, опуская голову.

      – Да.

      Она поднялась бесшумно. Приблизилась и кончиками пальцев заставила посмотреть на её лицо. Бесстрастное и непроницаемое. Когда-то Луиза насылала на Анубиса хорошие сны, чтобы он не мучился от кошмаров. А он воскресил её, когда она умерла.

      Нет, поправил он себя. Позвал обратно её часть. Теперь она не принадлежит ни тому миру, ни этому.

      И виноват только он.

      Луиза приподнялась, её губы коснулись губ Анубиса. Почти как при жизни, но теперь от них веяло холодом. Не тем морозным ощущением осени, что стояла за окном, а отсутствием тепла. Нежизнью.

      Терпкая нежность быстро сменилась чем-то другим, яростным, всепоглощающим. Анубис ощутил, как вдоль его