Чёрный Яр, 13. Анна Осьмак

Что происходит? Ты где?

      – Я…

      – Твой муж волнуется в конце-концов! Ничего ему не сказала, куда-то пропала. Стоит вот рядом, сам не свой от переживаний. Передаю ему трубку..

      – Малыш, – елейно осведомился Вовчик, – слышишь меня?

      Быстро же он выбрался из заточения…

      Женька поспешно нажала отбой. От выяснений невыясняемого за пять лет набилась оскомина. Черт. Вот не отвечала все эти дни на звонки – нечего было и начинать! Размахнувшись, она с раздражением человека, неожиданно, посреди рафинированного парка наступившего в подарок собаковода, зашвырнула телефон в открытое окно. Тот, кувыркнувшись, мягко шлёпнулся в заросли малины.

      «Всё, хватит! – Женька яростно принялась тереть оконное стекло. – Чёртовы вампиры! Не успокоятся, пока меня не доконают! Ни знать, ни видеть никого не желаю!»

      Выплёскивая злость, она носилась по дому, словно не с помелом, а на помеле: помыть, постирать, вытряхнуть, протереть, смести паутину… Заодно ревизовала имущество. Да, в общем-то всё в наличии: плошки-мебелюшки – жить можно. Тарлыковская неплохо следила за домом. Даже три года сиротства не доконали его…

      Прихватив метёлки и вёдра, Женька спустилась вниз, в цокольный этаж, где с арочными окошками под потолком и громоздкой антуражной печкой-швейцаркой гудела закипавшим чайником кухня. Чайник грелся на обычной газовой плите, а печку в свое время тётя Феня, видать, не стала ломать, поскольку работы эти уж больно грязные: замучаешься потом дом отмывать да ремонт делать. Двери из кухни вели в кладовку, в санузел с симпатичной медной ванной на львиных лапах, со ступеньками наверх – на террасу, и в подвал. Подвальная замыкалась на засов и большой амбарный замок. Женька ещё по приезде попыталась подобрать к нему ключ. Подходящего во вручённой ей связке не нашлось.

      – Мария Ивановна! – окликнула она тогда свою проводницу, сдающую ей хозяйство. – Ключ не найду…

      – Да неужто? Должон быть…

      – Так нету.

      – А раз нету, стал быть и не было. Что получила на сбережение, то и сдала – в полном порядке и неприкосновенности, – она махнула рукой. – Да на кой он тебе сдался, этот подвал? Самосвал картошки что ли у ворот разгружается?

      – В общем-то…

      – Ну и бес с ним! Пошли лучше двор тебе покажу… И зови меня баб Маней. А то, как учительницу, ей-богу, по отчеству… Да не привыкла я к такому величанию…

      Ну нет, так нет, – подумала она тогда. Потом, может, слесаря вызовет, замок перевесит. Если… Если, конечно, решит остаться здесь…

      Женька допила кофе и потянулась. Вчерашняя злость на подставу со стороны отца успешно рассеялась уже к вечеру. А утром и раскаяние подоспело. Отцу всё-таки надо перезвонить. Небось Вовчик не будет около него сидеть вечно… Отставив цветастую чашку, она вздохнула и полезла в малинник на поиски.

      Телефон был вскоре найден. А вместе с ним – узкая давно нехоженая тропка, приведшая изыскательницу к покосившемуся штакетнику на задах. Женька с трудом сдвинула заросшую бурьяном калитку и замерла