Военные повести и рассказы. Валентин Катаев

не плюхай, сядь плотненько! Р-р-раз!

      И юнги гребли, гребли посуху.

      – Ай моряки! – кричали сквозь ограду зеваки. – Этак к вечеру до Астрахани уедете.

      – Эй, флотские, гляди на мель не сядьте!

      – Далеко ли плывете? А, моряки?

      Юнги мрачно косились на ограду, но продолжали дружно работать веслами.

      Как ни был гостеприимно настроен Капка, все же он остался в душе доволен, что флотским немножко посбивали спеси.

      Встретив у табельной Ходулю, Капка подошел к нему и молча вручил зажигалку. Ходуля был так ошарашен, что долго не знал, как ответить, и невпопад выпалил несколько лермонтовских строк, все сразу:

      – О други, это… Коль не ошибся я… Блеснула шаш ка!

      Раз, – и два… – Он, не веря своим глазам, разглядывал заколдованную зажигалку, снова вернувшуюся к нему. – Ах, флотский, флотский! Ну погоди!

      В этот же день на переезде произошла памятная встреча. Ремесленники направлялись по случаю субботнего дня в баню. Они шли под присмотром Корнея Павловича Матунина. На них были шинели и на форменных фуражках буквы «Р» и «У». Капка Бутырёв шагал в самом заднем ряду – рост подвел бригадира. И у са́мого переезда, там, где шоссе пересекало заводскую железнодорожную ветку, ремесленников нагнали юнги, перешедшие пустырь. Их вел мичман сверхсрочной службы Антон Фёдорович Пашков. Юнги также шли в баню. Они были в черных морских шинелях, туго перехваченных кушаками, в бескозырках, пришлепнутых блином и сдвинутых на правую бровь.

      Под мышкой у каждого был аккуратный сверточек с бельем. И в первом ряду, звучно печатая шаг, шел юнга Виктор Сташук. Шедший с ним Серёжа Палихин, с лицом бледным, тонким, как у девушки, запевал высоким, чистым голосом:

      Ты, моряк, красивый сам собою.

      Тебе, моряк, всего лишь двадцать лет…

      Не уезжай, побудь еще со мною…

      Ну и каков же твой ответ?

      И дружно, как один человек, откликнулась вся колонна юнгов:

      По морям, по волнам!

      Нынче здесь, завтра там…

      По морям, морям-морям-морям!

      Эх, нынче здесь, а завтра там!

      Завидя еще издали флотских, Корней Павлович приосанился и прошелся пальцами по пуговицам своего драпового демисезона.

      – А ну, заводские, затонские! – прикрикнул он. – А ну, волгари, ремесленнички! Подтянись. Кадровые, ходи поаккуратнее, чтоб перед моряками во всей форме пройти.

      Дульков! Тебя что, это не касается?

      Юнги также заметили идущих с пустыря затонских ремесленников. Мичман Пашков строго оглядел ряды своего войска.

      – Твердо ногу, держи равнение! Разговорчики кончай!

      Ать-два! Ать-два! Пускай видят мелководные, как балтийцы ходят.

      Оба отряда прибавили ходу. Ремесленники не хотели пропустить юнгов к бане первыми. Но крупно шагающие морячки вскоре настигли затонских.

      Когда колонны поравнялись одна с другой, юнги узнали во многих ремесленниках утренних обидчиков, которые дразнили их через ограду во время занятий по академической