Дети ночи. Дэн Симмонс

до имени Станку.

      – Расти и расти, – машинально поправила Кейт. Она вспомнила проворного чиновника, вспомнила,

      как он с кем-то созванивался, рылся в бумагах, заверял ее, что румынская выездная виза для ребенка будет готова к восьми тридцати на следующее утро. Когда Кейт затронула скользкий вопрос о здоровье Джошуа – сейчас она уже воспринимала ребенка только как Джошуа, хотя и не могла объяснить, почему выбрала именно это имя, – господин Станку не стал вдаваться в подробности и лишь заметил, что с этим вопросом трудности могут возникнуть только в американском посольстве.

      Они поднялись в лифте на третий этаж и взяли из шкафа чистые халаты и маски. Лучан указал на бахилы – нечто вроде носков огромного размера, которые больничный персонал надевал на обувь для работы в изоляторе.

      – Достаточно и масок, – сказала Кейт.

      По утренней сводке уровень лейкоцитов у Джошуа был умеренно низким.

      – Привет, Сильвер, – бросил Лучан, завязывая маску. Кейт покачала головой. Она знала, что Лучан когда-то

      ездил с отцом в Америку, но провел там всего несколько дней. Откуда он знает про Одинокого Ковбоя?

      Лучан, казалось, прочел ее мысли. Она увидела по его глазам, что он ухмыляется под маской.

      – Записи одной старой радиопостановки, – пояснил он. – Кое-что я привез из Нью-Йорка несколько лет тому назад.

      – Когда был еще ребенком, – уточнила Кейт.

      Как только Лучан начинал казаться ей слишком привлекательным, она заставляла себя вспомнить, что он еще не родился, когда был убит президент Кеннеди, и что ему было всего три года, когда убили Роберта Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Думая об этом, Кейт ощущала себя очень старой, хотя в год гибели президента ей самой исполнилось всего десять лет, а когда застрелили Бобби, она еще ходила в школу.

      Лучан пожал плечами.

      – Ладно, старушка. Один – ноль. Так мы будем смотреть твоего ребенка?

      Кейт пошла вперед. Ее вдруг холодной волной окатило предчувствие, что Джошуа лежит в своей кроватке уже мертвый и остывший.

      Ребенок был жив. Он лежал на спине, сцепив маленькие ручонки, и смотрел на Кейт снизу широко раскрытыми глазами. «Несовершеннолетний пациент мужского пола номер 2613» – вскоре он станет Джошуа Артуром Нойманом – был голеньким, если не считать сбившейся тонкой пеленки, и походил на маленького птенчика, выпавшего из гнезда раньше времени: вздутый живот, выступающие под бледной, розоватой кожей ребра, тоненькие искривленные пальчики… В том месте, где пластырь удерживал иглу капельницы, бросалась в глаза заметная припухлость.

      Кейт хотела было проверить капельницу, но Лучан опередил ее, подрегулировав опытной рукой приток раствора

      Кейт перегнулась через бортик кроватки и, склонившись к ребенку, нежно поцеловала его в щечку.

      – Подожди еще несколько дней, малыш.

      Ребенок сморщился, будто вот-вот готовый расплакаться, но вместо этого вздохнул. Теперь он перевел взгляд на Лучана, тоже наклонившегося над