S-T-I-K-S. Начни сначала. Ева Элатори

как правило, стремились в этот момент не к утехам, а поближе к позициям, с которых можно было устранить соперников в деле добывания хабара.

      Мне, Бастарду, Дарвину, Колумбу и Менделю было все равно до войн за плюшки, или стронгов с внешниками и мурами.

      От размышлений отвлёк вызов:

      – Командир, а Цех у нас решил загрузиться на час раньше, чем обычно, – доложил Колумб.

      Я вздохнул, достал из чехла приготовленную палатку, надувной матрас. И принялся обустраивать свое место: впереди ожидалась перезагрузка Цеха, а за ней настоящая гроза с хорошим ливнем. Цех прилетал из конца апреля с холодным воздухом и высокой влажностью, а у нас стоял жаркий июнь Это столкновение заканчивалось хорошими шквалами и дождем, а в этот раз ещё и со стороны равнины шли низкие черные тучи. У Стикса кроме всего прочего, был и свой собственный климатический апокалипсис. Низкие темные тучи, надвигающиеся на Полигон намекали на нехилое в будущем светопреставление.

      Закончив с обустройством лежки, проверил своих парней. Дарвин с Колумбом караулили инкасаторскую службу. Мендель где-то гулял.

      Для транспортировки груза было решено взять бронированную инкасаторскую машину из местных. Товарищи устроились с комфортом, напротив гаража в небольшой полуподвальной кафешке, явно набивая животы, пока персонал общепита ещё помнил как готовить и разговаривал осмыслено. Заверили меня, что “кадиллак” в порядке, “водятел” с ключами под присмотром и на прицеле, чтоб не сбежал, как заурчит. Я в ответ им похихикал, что мол ещё не ясно, заурчит ли водитель, и не придется ли к посылке еще и его тащить. И что если они его прихватят, будут сами ему сопли подтирать и рассказы рассказывать.

      – Эй, Крузенштерны, человеки-параходы, – я если что, вашего новичка прихвачу. – вклинился в наш эфир Печкин.

      – Хороший ты мужик, Печкин, правильный, – похвалил его Колумб, – только вот закончишь когда-нибудь, спасая чужие жизни, да ещё неизвестно кого.

      – Почему неизвестно? – уточнил Печкин, – ясно дело, людей спасаю. Я спасу, мурам меньше достанется, глядишь человека приведу. В Улье с настоящих людей то дефицит.

      – А почему это мы человеки-пароходы? – переспросил Дарвин, – мы исследователи, я вот вообще биолог.

      – А потому что вы в круизы ходите, как есть круизенштерны, а это и человек и пароход. Хотя в моем мире он парусник. Большой такой парусник, учебный. – ответил биологу Печкин.

      Шутка была банальной и старой, но веяло от нее тем самым безопасным прошлым миром, так что снова вгруди зашевелилась позабыта на несколько лет тоска по нормальной, человеческой жизни. Я снова себя одернул: "Ох и накажет Улей за такое нарушение правил."

      Мне с моей крыши позиция Печкина была видна как на ладони. Он прятался на небольшом холме, поросшем сиренью, через которую шла асфальтовая беговая дорожка. Так как его холм был почти у выхода к реке, народу рядом не наблюдалось. Зато с его позиции как раз было видно круговое кольцо на Жигулевском