Нация. Апокалипсис. Том третий. Вячеслав Гришанов

с каждым днём определённые практические действия, направленные на разрушение великой державы. При этом люди совершенно не задумывались над тем, будет ли их бытие правильным, будет ли оно соответствовать нравственноэтическим нормам. И вообще, будет ли их жизнь счастливой. Ими руководили совершенно другие мысли; мысли, связанные с деньгами, потреблением и материальной жизнью, проще говоря, ими руководило недомыслие. И оно не было случайностью, а было закономерным отражением всех тех «перестроечно-революционных» изменений, что происходили в стране. И не просто происходили, а потрясали планету Земля и всю Вселенную, но не силой, не оружием, а назидательными, перестроенными догмами земных «вождей», которые не стоили и ломаного гроша.

      Не управляя событиями, а лишь следуя за ними, создавая у окружающей толпы иллюзию своей власти, эти горе-руководители не призывали народы ни к сознанию, ни к разуму, ни к человеческой гуманности, ни к патриотизму, а подло, по-предательски подчиняли себе сознание народа, что нёсся «психологической толпой»[5] к нравственному уродству – революции, разрушая на своём пути всё, что было достигнуто многими поколениями за длительный исторический период! Этот поступок людей объяснялся очень просто: человек – животное общественное. Подобно стае собак или волков, они могут жить только в группе. А поскольку они не могут жить без неё, то люди нуждаются в её одобрении. Этот инстинкт племени может быть даже сильнее инстинкта самосохранения (ну откуда людям было знать, что подобная психологическая ущербность утрачивает индивидуальный разум, препятствуя взрослению человеческого «я», и способствует развитию безответственности и аморальности).

      Небесное светило прекрасно понимало, что такими действиями люди надеялись положить конец «борьбе двух систем», открывая новый мир инициатив и возможностей. Но, как известно, порок заключается не в том, чтобы иметь желания, а в неумении подчинить эти желания правилам разума, за которыми протекает река истины. В спешке перестроечных преобразований люди не хотели думать о том, на какой почве растут те или иные «деревья»; благодаря каким «климатическим» условиям растут и спеют на них те или иные плоды. И, наконец, люди, в силу определённых заблуждений, отрицания своей душевной теплоты и силы, не захотели сиять собственным светом, а захотели «тепла» от пламени костров и пожаров, что раздували либералы, правозащитники разных мастей и западные миссионеры, которые охватили своей разрушительной деятельностью всю Россию.

      И это заблуждение людей по-настоящему огорчало солнце. Возможно, именно от этого оно не хотело показываться на глаза людям. Но даже без солнечных лучей воздух был горячим, можно сказать, жгучим: скрываясь за невидимой пеленой, он представлял собой некую иллюзию того, чем можно было дышать. Грязь под ногами настораживала, даже самого сильного, для того, чтобы не упасть, не стать жертвой человеческой стихии. От этого чувствовалось состояние какой-то физической нечистоты, от которой

5

По мнению Гюстава Лебона (07.05.1841-13.12.1931), французского психолога, социолога, антрополога и историка, толпа – это «любое количество людей, в котором имеет место характерное явление психологического слияния».