Нация. Апокалипсис. Том третий. Вячеслав Гришанов

книг – их будут сжигать, опасаясь, что они могут дать людям слишком много знаний. Главный герой романа пожарный Гай Монтэг, сжигая книги, спасает человечество от знаний, которые могут навредить государственной стабильности. «Люди не должны делать выводы и обобщения, – рассуждает он. – Предназначение людей – выполнять волю тех, кто над ними. Сжигать книги нужно в пепел, затем сжечь даже пепел. Таков наш профессиональный девиз», – говорит он.

      – Я пишу для себя, а не для кого-то. И ты это прекрасно знаешь, – сказал Егор.

      – Конечно, знаю, – раздражённо проговорила Наталья. – Как знаю и то, что ты витаешь в облаках, а надо бы опуститься на землю и заниматься делом.

      – То, что я делаю, значительно лучше, чем… в общем, неважно.

      – Нет, ты говори, говори…

      – Я всё сказал. А что касается работы, то извини, я не прохлаждаюсь где-то, а работаю с утра до вечера.

      – Не ты один работаешь, все работают.

      После слов Натальи наступило непродолжительное молчание.

      – Да, все работают, – спокойно, без всякого нагнетания ситуации, проговорил Сомов. – Но разве этот факт должен превращать нашу с тобой жизнь в какое-то непонятное столкновение? Ведь должно же быть какое-то понимание… Неужели ежедневное обвинение меня во всех грехах тебе доставляет удовольствие?

      Наступила короткая пауза.

      – Я тебя ни в чём не обвиняю, – сухо проговорила Наталья, как бы осознав свою неправоту. – Всё, что я говорю… впрочем, это неважно. Извини. Я просто устала от всего…

      – Я тебя понимаю.

      – А если понимаешь, то ответь мне: почему власть постоянно куда-то нас ведёт? Мы хотим жить, воспитывать детей, а нас постоянно куда-то толкают, где нам приходится приспосабливаться, пристраиваться, испытывать невыносимые муки, а то и пятиться назад, избавляясь, как нам говорят, от всего ненужного. У нас что, десять жизней? А может, без этого самого «ненужного» я жить не могу? Может, оно является самым дорогим для меня? И его нужно беречь и сохранять, а не уничтожать. А людям говорят: «Вперёд, товарищи, вперёд. Процесс пошёл!» А какой процесс? Куда кто пошёл? Никто толком не знает. Поэтому, извини, мне не хочется сейчас говорить ни про тебя, ни про какую-то там Россию. Наслушалась этой болтовни – вот, по горло.

      – Тебе нужно успокоиться.

      – Как я могу успокоиться, если во мне всё кипит?..

      – Ладно, давай прекратим весь этот разговор, поскольку, о чём бы я тебя ни спросил, у тебя на всё один ответ: Россия виновата!

      – А кто ещё виноват, ответь мне? Мы с тобой, что ли, начали эту перестройку? Мы с тобой, что ли, развалили эту страну? Да, в ней многое было не так, как бы нам хотелось, но зачем же так бездарно всё порушили?

      – Этот вопрос не ко мне.

      – Почему не к тебе: ты же тоже был коммунистом…

      – Таких, как я, было двадцать миллионов.

      – И что, двадцать миллионов не смогли справиться с одним сумасшедшим человеком?

      – Ты же прекрасно знаешь, Горбачёв предлагал серьёзные преобразования…

      – Конечно, знаю. Как знаю и то,