Игра с тенью. Владимир Янсюкевич

сказать что-нибудь наперекор.

      – А по-моему, шило на мыло.

      Она помолчала.

      – А дети у тебя есть?

      – Не удосужился.

      – И правильно. Плодить бедняков – глупо и неосмотрительно. Особенно в вашей забытой богом стране.

      «Опять!» Внутренне он вспылил.

      – Она и твоя страна, между прочим.

      – Уже не моя. Двадцать пять лет она унижала меня на каждом шагу. И я от неё отвернулась.

      – Что знаешь об унижении? Ты сидела в лагере? Тебя не принимали на работу? Тебя насиловали при свете дня?

      – Ты привёл крайние случаи. Есть ещё и… Ладно, не будем об этом. С глаз долой, из сердца вон. Забыла.

      – Понятно…

      Он был готов прекратить разговор. И она это почувствовала и вовремя сменила тему.

      – А у меня дочь от первого мужа. Четырнадцать лет. Назвала Мальвиной. Ей идёт. Моя маленькая баронесса до сих пор словно куколка. От богатых женихов нет отбоя.

      – Но среди них, разумеется, нет места для Пьеро.

      – Естественно! Бледные печальники нам ни к чему.

      – Вам нужны загорелые и мускулистые насильники?

      – Ого, сказанул! Нет. Нам нужны успешные в деловом отношении. Правда, ей ещё рановато ложиться в постель с мужчиной.

      Он вдруг решил сострить в тон разговору. И не без ёрничества.

      – Обходится пока женщинами?

      Она рассмеялась заливисто, но вдруг оборвала себя, изобразила оскорблённую невинность.

      – Не ожидала от тебя подобной шутки.

      Ему стало почему-то стыдно.

      – Прости. Вырвалось.

      – Да не бери в голову. Я отношусь к этому спокойно. Нет, похоже, лесбиянство не её путь. А как твои успехи в литературе?

      – Средне.

      – Звучит удручающе. Чем сейчас занят?

      – Пишу… роман.

      – Рома-а-ан?!

      Она так удивилась, словно ей сообщили о чём-то весьма неприличном, и опять рассмеялась. А он сгорбился от неловкости. Уязвлённое самолюбие прожгло грудь.

      – А что?

      – Да ты не обижайся. Понимаю. Тщеславие, которое ты упорно отрицаешь.

      Теперь он пошёл в наступление.

      – При чём тут тщеславие?!

      – О, да! Ты всё такой же… Вадим, сейчас только ленивый не хочет написать гениальный роман.

      – На гениальность не претендую. Вышел из этого возраста.

      – Тебе так кажется. Надеюсь, не детектив?

      – Ни под каким видом.

      – Думаешь, осилишь? По-моему, это не совсем твоё. У тебя короткое дыхание. На рассказ хватает. На пьеску – куда ни шло. А вот на роман, не знаю…

      – Посмотрим.

      Он скрипнул зубами, передёрнул плечами и отключил видео. «Самодовольная баба! Баронесса с бугра!»

      – Ау! Я тебя не вижу.

      – Связь плохая. Отключил камеру.

      – Похоже, задела за живое. Прости.

      – Да нет…

      – Помню, ты со мной и раньше так себя вёл. Хотел целовать, а я не давалась.