Гулящая. Панас Мирный

настойчивей. Большая ватага хлопцев в белых тулупах, серых шапках показалась на улице; они двигались лавой, поскрипывая сапогами по снегу. Девчата пустились врассыпную.

      – Лови! Лови! – закричали хлопцы.

      Поднялся крик и беготня. Хлопцы ловили девчат, здоровались, шутили… Это были все знакомые – свои: Тимофей, Иван, Грыцько, Онисько, Федор. Последний так и бросился к Христе.

      – Ты куда разогнался, разиня? – вскрикнула та.

      – За тобой. А ты куда убегаешь?

      – Зачем мне убегать? Разве ты такой же, как твой отец? Пришли к нему колядовать, а он собак науськивает… Богатей, мироед!

      – Христя! Не вспоминай о нем. Разве ты его не знаешь? – умоляюще сказал Федор.

      – А что он обо мне говорит? И не грех такое плести?

      – Ну и пусть говорит! За язык не удержишь!

      – А совесть есть? Фу, постылый! – крикнула Христя и побежала к подругам. Федор, насупившись, пошел за ней.

      Девчата мирно беседовали с хлопцами, шутили, смеялись.

      – Так пойдем вместе колядовать? – спрашивали хлопцы.

      – Не надо, не нужны вы нам. Вы кричите больно, – отнекивались девчата.

      – А вы не кричите?

      – Все же не так, как вы.

      – Да ну! Смотрите, только не перекричите нас!

      – Все равно, мы не хотим идти с вами.

      – А мы хотим! Куда вы – туда и мы.

      – Мы убежим.

      – А мы догоним!

      – Не удастся. Запутаетесь в полах тулупов и упадете.

      – Посмотрим!

      Немного еще поспорили, потом поладили. Споры эти были больше для виду; девчата были рады, что хлопцы с ними, – и веселей, и сподручней: пьяный ли пристанет, собака ли набросится – есть кому защитить.

      Все вместе двинулись дальше, но отделились и парочки. Ивга словно прилипла к Тимофею, хотя тот больше говорил с другими девчатами. Федор мрачно шагал за Христей. Так и ходили по всему селу, не пропуская почти ни одного двора.

      Уже повсюду затихли колядки, уже и в редкой хате виден свет, а наши колядники все еще бегали да выискивали, кому бы поколядовать.

      – А вы были, девчата, у матери?

      – Были.

      – А мы не были.

      – Хороши!

      – Верно, она еще не спит. Пойдем!

      – А пойдем, в самом деле, – сказала Горпына.

      – Поздно будет. Вот уж луна заходит, – сказала Христя.

      – Пусть заходит. И без нее дорогу видать. А если боишься, проводим домой, – поддержали хлопцы.

      Христя отказывалась, отступая.

      – Если Христя не пойдет, то и мы не хотим, – уперлись девчата.

      Два хлопца подбежали к Христе и, взяв ее за руки, повели вперед.

      Месяц совсем спустился к горизонту и лежал над землею, точно каравай; из ярко-серебристого он стал мутно-багровым, на небе мигали потускневшие звезды, да земля светилась своим белоснежным покровом. Не слышно людских голосов, угомонились собаки, только на улицах, где проходили колядники, стоял еще собачий лай и нарушал тишину.

      Пока подошли к хате Вовчихи, месяц совсем скрылся, и в хате было темно и тихо.

      – Видите,