Коран от шайтана. Дарья Безинская

напряжённо молчит и глядит вперёд так пристально, будто пытается заглянуть за горизонт, но его укрывают воды Евфрата.

      – Он сын наложника, поэтому его место в гареме, пока кто- нибудь не выберет его.

      – Всё равно, в чём смысл?

      – При всём моём желании… У меня нет ответа. И я сам ищу объяснения многому.

      А руки моего друга оживают в пляске особых символов. Крючок указательного пальца, выпрямленные безымянный и средний на левой. Берегись и не доверяй. Эти слова и так уже стали моим девизом. Он пульсирует в жилах на моих висках при виде Насифа. Он пытается загипнотизировать меня своим просящим взглядом.

      – Я приготовил мальфуф.

      Он старается околдовать меня своим кулинарным талантом. Пытается снова накинуть мне петлю своей сексуальности.

      – Нет, Насиф, – обрываю его новый танец на первом же изгибе тела. – Я не хочу. И ты, я думаю, не хочешь. Поэтому прекращай этот театр. Просто садись, ужинай. Потом – спать.

      – Я хотел бы…

      – И давай есть молча.

      В его тёмных глазах стоит влажная пелена обиды. Но надо отдать должное должное Кутуф. Она вышколила его "на отлично". Я не слышу ни слова от наложника. Он открывает рот только под одеялом ночи.

      – Шакантала… в чём я виноват перед тобой?

      – Ни в чём, – задумчиво бормочу. – Просто ты не тот, за кого себя выдаёшь.

      – Я твой наложник. Меня зовут Насиф. И я…

      Тишина, наверное, должна меня заинтриговать, однако я набрасываю узду на своё любопытство.

      – Я не могу радоваться жизни без тебя, – Насиф сам же попал в ловушку своей паузы и продолжает говорить. – Поэтому прошу тебя, Шакантала, не прогоняй меня! Я сын хозяйки гарема.

      Я остаюсь спокойной, наложник же входит в состояние смятения. Когда зажигаю ночник, вижу, что мой компаньон весь горит пунцовым огнём.

      – Я знаю, – из нейтрального у меня есть только два слова.

      – У меня был выбор, – он прикусывает губу до крови. – Либо стать стать подарком для Кутуф, либо втереться в твоё доверие и рассказывать королеве, что ты делаешь и говоришь.

      Насиф всё же сдерживает свои эмоции, берёт паузу, чтобы вытереть струйку крови, которая сочится по его подбородку. Я же стараюсь выглядеть спокойной и холодной, хотя готова кричать.

      – Но я понял, какая ты невероятная, в первую же ночь. И я ещё ни разу не сказал Ильнуре правду.

      – Знаешь, мне нужно подышать свежим воздухом.

      Я тороплюсь в коридор, ныряю в прохладу внутреннего двора. Все мои подозрения оправдались, но я почему- то всё равно поражена услышанным. Судорожно пытаюсь сообразить, что мне делать.

      – Шакантала, – шепчет Насиф.

      Он настигает меня со своей мольбой о прощении, встаёт на колени и клонится к моим стопам. Безразлично слежу за ним. Погружаюсь в холодную реку осознания, что нахожусь в ловушке. Стоит мне прогнать наложника – Ильнура насторожится. Мне же нужно усыпить её бдительность и бежать из её царства жестокости и сумасшествия.

      – Если ты меня любишь и говоришь правду, – мои слова заставляют