Мужчина, женщина, ребенок. Эрик Сигал

ты мне не сказал? Я думала, что наш брак основан на полном доверии. Какого черта ты мне ничего не сказал?

      – Я собирался, – слабо оправдался он.

      – Но…?

      – Я… я ждал подходящего момента. – Боб понимал, что это звучит глупо, но это было правдой. Он действительно хотел ей рассказать. Но только не так.

      – И подходящий момент настал через десять лет? – сказала она с иронией. – Несомненно, ты думал, что так будет легче. Для кого?

      – Я не хотел обидеть тебя, – сказал он, зная, что отвечать бесполезно. И потом добавил: – Шила, если это какое-то утешение, это единственный раз. Это был только один-единственный раз.

      – Нет, это не утешение, – отвечала она тихо. Пусть один раз, но что было, то было.

      Женщина прикусила губу, чтобы сдержать слезы. А ведь он еще не все сказал.

      – Шила, это было так давно. Я должен был рассказать тебе сейчас, потому что…

      – Ты уходишь к ней? – не удержалась она. Полдюжины друзей прожили (или, скорее, умерли) по этому сценарию.

      – Нет, Шила, нет. Я не видел ее десять лет. Я хочу сказать – она умерла, – выпалил Боб.

      К потрясению и боли Шилы добавился еще и страх.

      – Бога ради, Боб, зачем ты мне все это рассказываешь? Или предполагается, что я должна написать кому-то письмо с выражением соболезнования? Ты с ума сошел?

      Хотел бы я, подумал он.

      – Шила, я рассказываю тебе потому, что у нее был ребенок.

      – А у нас двое. И что из того?

      Боб колебался. Потом он едва слышно пошептал:

      – Это мой ребенок. Мой мальчик.

      Шила уставилась на него недоверчиво. – О нет, этого не может быть. – Ее глаза молили об отрицании.

      – Да, это правда, – печально кивнул Боб.

      А затем мужчина рассказал все. Забастовка во Франции. Встреча с Николь. Их краткий роман. Звонок Луи. И мальчик. Проблема с мальчиком.

      – Я ничего не знал об этом, Шила. Прошу тебя, поверь мне.

      – Почему? Почему я должна верить чему-либо, что ты мне говоришь сейчас?

      На это он ничего не мог ответить.

      В последовавшем за этим ужасном молчании Боб внезапно вспомнил, в чем он ей давно признался – тогда это казалось вовсе неважно – он желал бы иметь сына.

      «– Я не возражал бы против маленького футболиста.

      – А если это еще одна девочка?

      – Ну что же, тогда мы будем продолжать стараться дальше. Разве это не прекрасная перспектива?»

      Тогда они оба рассмеялись. «Футболист» была, конечно, Пола. И после этого у Шилы не могло быть больше детей. Долгие месяцы она чувствовала себя «нелюбимой». Но Боб продолжал разуверять ее, и постепенно женщина снова поверила, что ничто не может изменить того, что было между ними. И связь их стала еще теснее.

      Она была такой до сегодняшнего вечера, до этого реквиема по доверию. Теперь все стало потенциальным источником боли.

      – Шила, послушай…

      – Нет. Я уже достаточно услышала.

      Женщина встала и вышла в кухню. Поколебавшись мгновение, Боб пошел следом. Она сидела за столом, рыдая.

      – Дать тебе что-нибудь выпить?

      – Нет, убирайся к черту.

      Муж