.

другого не было. Она бы мне сказала. Конечно, она не хотела, чтобы ты знал.

      Господи, думал Боб, это невероятно.

      – Черт возьми, Луи, даже если это правда, я не ответственен за…

      – Успокойся, Бобби. Никто не говорит о твоей ответственности. Жан-Клод вполне обеспечен. Поверь мне, я душеприказчик. – Помолчав, он добавил: – Есть только одна маленькая проблема.

      Боб содрогнулся.

      – Какая?

      – У мальчика никого нет. У Николь не было семьи. Он совсем один на свете.

      Беквит не отвечал. Он все еще старался понять, к чему клонится этот разговор.

      – При обычных условиях мы бы взяли его к себе, Мари-Тереза и я… – Луи помолчал. – Мы его опекуны. Но она больна, Боб, серьезно больна. Ей мало осталось жить.

      – Мне очень жаль, – мягко вставил Роберт.

      – Что я могу сказать? Наш медовый месяц длился сорок лет. Но ты понимаешь, почему теперь это невозможно. Если мы не найдем какую-то альтернативу – и причем быстро, – мальчика заберут в приют.

      Беквит, наконец, почувствовал, к чему идет дело. Его гнев и страх нарастали с каждым вздохом.

      – Ребенок безутешен, – продолжал Венарге. – Его горе так велико, что он даже не может плакать. Он просто сидит там.

      – Переходи к делу, – сказал Боб.

      Луи колебался.

      – Я хочу сказать ему.

      – Сказать ему что?

      – Что ты существуешь.

      – Нет! Ты с ума сошел? Как это может ему помочь?

      – Я просто хочу, чтобы мальчик знал, что где-то в мире у него есть отец.

      – Луи, бога ради! Я женат, у меня две маленькие дочери. Послушай, мне правда очень жаль Николь. Мне жаль мальчика. Но я отказываюсь вмешиваться. Я не обижу свою семью. Я не могу и не хочу. И это мое окончательное решение.

      Последовала еще одна пауза. Или, по крайней мере, десять секунд невербального общения.

      – Ладно, – сказал, наконец, Луи. – Я не стану тебя больше беспокоить. Но я должен признаться, я очень разочарован.

      Ну и черт с тобой.

      – Спокойной ночи, Луи.

      Еще одна пауза, дающая возможность Беквиту передумать, а затем – полная капитуляция.

      – Прощай, Бобби, – пробормотал Луи и повесил трубку.

      Профессор положил трубку и опустил голову на руки. Было слишком трудно воспринять все это сразу. После стольких лет Николь Геран вернулась в его жизнь. Как могла их краткая связь привести к появлению на свет ребенка? Сына?

      О боже, что мне делать?

      – Добрый вечер, профессор.

      Вздрогнув, Боб поднял голову.

      Это была Лайла Коулман, ежедневно убиравшая помещение.

      – Как поживаете, миссис Коулман?

      – Не так уж плохо. А как ваша статистика?

      – Недурно.

      – Не попадались ли вам какие-нибудь счастливые числа? Надо платить за квартиру, а мне последнее время не везет.

      – Сожалею, миссис Коулман. Мне самому не очень-то везет.

      – Что же, профессор, как говорится, не уверен – не играй. Во всяком случае, такая у меня философия. Надо доверять своему чутью.

      Женщина вытряхнула мусорную корзину и махнула тряпкой