Пьющие чудо. Кирилл Князев

были обшиты двойным слоем фольги. Сегодня на это просто не было времени…

      Движения импа начинают замедляться. Фрик надсадно хрипит, силясь вдохнуть. Связываю его по рукам и ногам.

      – Живой? – спрашиваю.

      Зверёныш буравит меня чёрными глазками, злобно скалится. Живой! Этого-то нам и надо. Не зря выбирал снаряды с наименьшей мощностью.

* * *

      В комнате натоплено, до духоты. Я, довольный от того, что наконец-то могу снять куртку, сижу в мягком кресле. Потягиваю из деревянного стакана подогретое вино.

      – Ещё раз спасибо, – говорит Кыш, разбивая кочергой прогоревшие поленья. – Я за этими паразитами давно гоняюсь. Теперь потолкуем.

      Наш общий друг не просто талантливый стихийник. Он один из немногих, кто понимает бормотание фриков.

      – Думаешь, удастся разговорить? – спрашивает Данил.

      Кыш усмехается:

      – У импов длинный язык. Особенно после знакомства с раскалённым железом.

      Сидящая справа от меня Аня поперхнулась. Округлив глаза, смотрит на элементалиста.

      – Это… негуманно!

      – А воровать – гуманно? Жечь посевы? – спрашивает Кыш.

      – Утаскивать полуобнажённых девиц в логово, – грустно добавляю я.

      Конечно, не могу согласиться с Кышем. Одно дело – хорошенько проучить, но пытать… хотя, уверен, он это говорит для острастки. Не замечал у нашего общего друга склонности к насилию. Скорее просто срывает накопившееся раздражение.

      Ну кому понравится, когда под твоим носом обживается опасное племя? Ладно бы просто рыбу ловили. Так нет: наводят на стихийника ложные подозрения. Мол, вот он, прикармливает фриков, чтобы к нему чаще обращались.

      Бред, конечно. Но злоба людей зачастую лишает рассудка.

      – Можно договориться мирно… нельзя так!

      Кыш невесело улыбается:

      – Расслабься, деточка. Никого я пытать не буду, – говорит элементалист, подтверждая мои догадки. – Подержу в погребе пару деньков. Импы обязательно придут за товарищем. Поговорим с высоты в два этажа. Уйдут, никуда не денутся. Эти своих не бросают.

      – То есть ты их берёшь в заложники… а потом отпустишь?

      – Ну да, – кивает Кыш. – Нафига они мне сдались? Харчи задарма переводить? Кстати о птичках…

      Стихийник с кряхтеньем поднимается, идёт к выходу. Его нет довольно долго. Расслабленно любуюсь рубиновой горкой углей, весело перемигивающейся в топке.

      Где-то в углу, за аккуратной стопкой дров, неуверенно тирлинькнул сверчок.

      Всё-таки Кыш хорошо устроился. Уютно. Знаю, что наверху – просторная обсерватория, маленький сад. Там спокойно можно любоваться канвианским небом. Здесь, внизу, гостиная, где всегда царит умиротворяющий вечер. Даже если снаружи вторые сутки улыбается весёлое солнце.

      – А вот и я.

      Стихийник вносит на плече какой-то свёрток, смахивающий на ковёр. На пол возле камина плюхается долгожданный подарок. Кыш разворачивает его, по комнате проносится удивлённый вздох.

      – ЖПВ, – говорю я.

      – Истинно