Ученица Змеиного Мага. Татьяна Огнева

из-под его копыт. Перекатилась по земле, тоже вскочила на ноги. С трудом увернулась от его острого рога, которым он попробовал меня стремительно заколоть. И, петляя, бросилась бежать.

      Единорог взревел, и тоже помчался – помчался за мной. И даже несмотря на то, что лес здесь был густым – стремительно настигал меня. Ведь привык охотится меж деревьев. Но и я давно привыкла бегать по лесам. Использовать все местные преимущества. И когда увидела крепкую низкорастущую ветвь очередного дерева – прыгнула и стремительно подтянулась на руках. И в тот же миг место, где только что было мое тело, стремительно пронзил крепкий рог не затормозившего фейри, который точно хотел пригвоздить меня к стволу.

      И это стало его ошибкой. Ведь вместо чужого тела он пронзил древесину – далеко вогнал в нее свой рог. И дернувшись назад, не смог выдернуть его. Тяжело ударил передними копытами по коре, жутко и раздосадовано заржал. Буквально затанцевал на месте, поняв, что сам загнал себя в ловушку.

      Я же, убедившись, что он не может освободиться сам, отдышалась и спокойно слезла с дерева. Сняла с пояса небольшой свиток и развернула его на земле. После чего мне нужно было лишь приложить к нему свою руку, чтобы магия Учителя опознала меня, как свою, и выбросила из магического кармана, привязанного к свитку, то что мне было нужно сейчас.

      А сейчас мне было нужно неглубокое глиняное блюдо. Достав его, я поставила его на землю рядом со свитком и, взяв в руки уже нож, как и Учитель в день ритуала, разрезала свою ладонь над посудой. Поморщилась от боли, сжала раненую руку в кулак, с каким-то торжеством проследила, как моя кровь наполняет посуду. И когда посчитала, что крови в ней достаточно, достала из свитка бинт и перевязала руку. Была бы эта рана у другого человека – я могла бы попытаться излечить ее магией. Но себя – как и любой маг, – просто не могла. И потому – могла сейчас сделать только это. После, позаботившись о себе, добыла все из того-же свитка небольшой кусок сырой конины – мясо моей бедной старой глупой Смородины, – и положила его в миску с кровью. И лишь потом вновь подняла взгляд на по-прежнему бессильно бесновавшегося рядом единорога.

      Он ответил мне гневным взглядом черных глаз. Тихо и настороженно заржал, когда я взяла в руки миску и шагнула к нему. Попытался меня лягнуть, когда я приблизилась почти в плотную. Но когда около его носа оказалась чашка с кровью и мясом, запах которых он жадно втягивал ноздрями, он просто не смог не удержаться, чтобы не лизнуть кровь. А потом и вовсе не сделать глоток, не подхватить кусочек мяса клыками.

      В общем – он принял мое угощение. И ненадолго словно присмирел, ведь перестал биться, кричать, замер, внимательно смотря на меня. И я, макнув пальцы в жалкие капли, что остались в посудине, провела ими по его лбу, нарисовала на черной шерсти знак извивающегося дракона. И тихо, торжественно прошептала:

      – Могиус трим эфриториум.

      И в тот же миг зрачки в глазах единорога сузились до маленьких черных точек, и он снова громко заржал, забил копытами. Но теперь не