Девочка у моста. Арнальд Индридасон

не оставалось ничего иного, кроме как развести руками. Однако во время их последующих встреч Эйглоу чувствовала себя уже менее напряженно, поскольку поняла, что Конрауд лишь пытается докопаться до истины, незнание которой мучает его уже не один год, – впрочем, как и ее саму.

      Эйглоу не знала наверняка, сколько ему лет, догадывалась только, что он немного старше нее. Познакомившись с Конраудом поближе, она даже прониклась к нему симпатией и теперь чувствовала себя в его компании свободнее. Он казался ей человеком спокойным, уравновешенным и интересным. Конрауд был прямой противоположностью мужчины, с которым Эйглоу познакомилась пару лет назад, когда одна подруга решила свести ее со своим коллегой. Ей стоило сходить с ним на свидание единственный раз, чтобы понять, насколько он невыносим. Дважды разведенный, он был загорелым, как головешка, и беспрестанно говорил о своих заграничных поездках, о гольфе, которым занимался в качестве хобби, и о доме во Флориде, который ему удалось вырвать из цепких коготков супруги номер два.

      Они договорились с Конраудом встретиться после вчерашнего телефонного разговора, во время которого он упомянул о девочке, что утонула в Тьёднине. Эйглоу была настолько поражена, что даже не смогла удержать телефон в руках. Она сразу поняла, что это та самая девочка, которую она видела, когда ей было двенадцать лет.

      Конрауд пообещал, что попробует разобраться с давним происшествием и выяснить, кем была та девочка. Эйглоу настоятельно просила его об этом, и он, видя, насколько она потрясена, естественно, согласился выполнить ее просьбу. Он заверил Эйглоу, что постарается получить информацию о ходе расследования и, если повезет, раздобыть соответствующие полицейские отчеты.

      – Материалов по делу крайне мало, – сообщил Конрауд по результатам поисков в полицейских архивах. – Очевидно, все исходили из того, что произошла нелепая случайность. Никаких документов о вскрытии я не обнаружил, так что неизвестно, проводилось ли оно вообще. Вероятно, его посчитали излишним. Заключение врача я, однако, нашел – в нем говорится, что смерть наступила в результате утопления. Дальнейших действий по выяснению обстоятельств трагедии, судя по всему, не предпринималось. Дело закрыто.

      – Как ее звали?

      – Нанна.

      – Нанна, – тихо повторила Эйглоу, словно для того, чтобы запечатлеть в памяти это имя. – А кто она?

      – Самая обычная девочка. Родилась в Рейкьявике, ходила в школу в районе Ойстюрбайр. Отца у нее не было. Жили они с матерью на Скоулавёрдюхольте[8]– раньше там еще стояли бараки. Видимо, та женщина была одной из последних, кто оттуда съехал. Я поднял ее данные и выяснил, что она умерла много лет назад, а прежде работала в столовой при Национальной клинике. Она сожительствовала с мужчиной и информации о том, кто является отцом девочки, не раскрывала. Сын ее гражданского мужа проживал вместе с ними и был на несколько лет старше девочки. Отчим – если его можно таковым считать

8

Скоулавёрдюхольт – возвышенность в центре Рейкьявика.