Козерог и Шурочка. Михаил Анатольевич Гришин

газете находился немудрёный помин: огурец, лук, хлеб, стакан и початая бутылка водки. Козерог был мёртв. На застывшем лице подсохшие дорожки от слёз, в скрюченных пальцах комья земли, как будто он пытался выкопать покойную из могилы. Не выдержало сердце разлуку. Жить без своей Шурочки, своенравной, но дорогой и ещё не родившегося долгожданного ребёночка, Козерог не захотел.

      ВАРВАРА И ЧУНЯ

      Живём мы по соседству с Дмитрием Николаевичем, наши дворы разделяет лишь невысокая оградка. Мужик он собой упитанный, с большим животом, с обвислыми жировыми складками по бокам, но характером весёлый. С ранней весны и до поздней осени сосед ходит по двору в одних облезлых бежевых шортах и в синих сланцах. Всегда что-нибудь напевает себе под нос, точнее мычит, не открывая рта.

      Несмотря на свои внушительные габариты, Дмитрий Николаевич всё время находится в движении: то по дороге сорняк выдернет на грядке, то берёзовый чурбан расколет на дрова, чтобы вскорости побаловать себя шашлычком, то из лейки поливает клумбу, а то задержится около недавно вкопанного дубового столба, пытаясь его раскачать, определяя надёжность. Одним словом человек он очень хозяйственный и во дворе всюду блюдёт порядок, всё у него на месте: и лопаты, и грабли, и другой необходимый в личном хозяйстве инвентарь.

      Иногда мы с ним сходимся на дальнем участке, где ограда отсутствует, только тянется неширокая стёжка, заросшая травой с яркими жёлтыми одуванчиками. Убрать стёжку, чтобы соорудить здесь ограду, нам жалко: крошечная, зато девственная природа. Там у нас располагается столик из пня, размером в обхват и два чурбака поскромнее, чтобы сидеть. Изредка мы пьём пиво с раками или вкусную наливку собственного изготовления – Дмитрий Николаевич работает директором ритуальной военно-мемориальной компании и ни в чём себе родному не отказывает. Закусываем мы сочным зелёным луком прямо с грядки, свежими пупырчатыми огурчиками да спелыми помидорами, которые на разломе становятся, будто подёрнутые изморозью.

      Лет десять назад как раз за неделю до празднования Дня Победы и произошла эта удивительная история. В то давнее теперь время, мы с соседом привычно сошлись у стёжки: он принёс с собой графинчик с наливкой, я тарелку с закуской. Приняв на грудь граммов по пятьдесят для придания разговору большего смысла, мы стали общаться.

      Сидим на природе, беседуем, вокруг жизнерадостно поют птицы, светит тёплое солнце. Настроение у нас – лучше не бывает. И вдруг Дмитрий Николаевич начинает мне жаловаться: мол, много заказов на установку надгробий ветеранам войны, людей не хватает, не справляются, потому как всем родственникам, а особенно престарелым жёнам ветеранов, которые сами на ладан дышат, и их взрослым детям, хочется обязательно успеть ко Дню Победы.

      – Который уже день ломаю над этим голову, – вздохнул он тяжко, качая головой от досады. – Всем угодить хочется, а что делать ума не приложу.

      – Может мне подрядиться? – пошутил я и скоро пожалел о своих словах.

      – А что, – сразу загорелся