Дзенин. Олег Максимов

сумасшествие – носиться с ней как с писаной торбой.

      – Это непростительное легкомыслие, – покачал головой Чернов. – Я буду вынужден доложить наверх.

      «Да докладывай ты куда хочешь!» – с плохо скрываемым раздражением подумал Федоров. Ему все сильнее хотелось поскорей избавиться от непрошеных гостей. Он обреченно вздохнул и добавил вслух:

      – Хорошо, я распоряжусь об усилении охраны.

      – Не нужно. Мы сами этим займемся. Едем в больницу. Прямо сейчас.

      Дежурный прапорщик, заметив целую группу решительно шагающих по коридору молчаливых мужчин, подскочил со своего насиженного стула и, отбросив кроссворд, начал нервно теребить рукой кобуру на ремне, пытаясь достать непослушное оружие. Пистолет, обретя, наконец, долгожданную свободу, радостно запрыгал у него на руках, прежде чем незадачливый прапорщик поймал его и прижал к своей груди, словно ребенка. Именно в этом положении и застал его подошедший начальник. Полковник едва не убил на месте дежурного, так опозорившего службу перед приезжими. Особенно после прочитанных Черновым нравоучений. Москвичи, пропустив полковника вперед, о чем-то вполголоса зашушукались и сдержано посмеялись. Это было первое, с момента приезда, проявление хоть каких-то эмоций с их стороны. Чернов молчал, изредка кивая им головой, как бы в подтверждение своих мыслей. Но когда Федоров встречался с ним глазами, его презрительно-насмешливый взгляд был красноречивей любых слов. Полковник готов был провалиться под землю от стыда.

      – Это Вы, товарищ полковник? – с огромным облегчением козырнул прапорщик, убирая обратно ненужный теперь пистолет. – А я уж подумал: стрелять придется.

      – Лучше бы ты сам здесь застрелился! – в сердцах бросил ему Федоров и резко спросил. – Где она?

      – Там, – обескураженный прапорщик кивнул в сторону обшарпанной  больничной двери.

      А потом он пожал плечами и сделал характерный жест пальцем, когда  последний посетитель скрылся в палате. Подобрал с пола упавшую газету, стряхнул с нее пыль и снова устроился на своем колченогом, продавленном, но таком уютном стуле, в душе посылая занудное начальство в известном направлении.

      Главврач не решился противоречить «рекомендациям» серьезного ведомства и поместил одиозную пациентку одну в изоляторе, несмотря на нехватку мест в больнице. Чем ещё больше усугубил её и без того тяжелое психическое состояние. Вид у девушки был совершенно изможденным. Синяки под говорили сами за себя. Взгляд совершенно потух и обрел действительно какое-то ненормальное выражение. Она абсолютно индифферентно встретила появление незваных гостей.

      – Здравствуйте, – поздоровался москвич. – Я подполковник Чернов. Разрешите задать Вам несколько вопросов?

      Девушка фыркнула и начала хохотать. Чернов недоуменно окинул ее взглядом и повернулся к Федорову.

      – Вы чем её здесь напичкали? – спросил он полковника.

      Тот неопределенно повел плечами.

      – Все вопросы к врачам. Похоже, ей опять нужно колоть успокоительное. Если, конечно, хотите услышать