Дзенин. Олег Максимов

комбинацией пальцевых хитросплетений. И вдруг замолчал, погрузившись в себя.

      Когда он открыл глаза, Котори невидимой волной отшатнуло назад. Глаза старика блистали нечеловеческим светом, точно начищенная матовая сталь клинка. Зрачков у глаз не наблюдалось. Зрелище это было совершенно жутким. Котори почувствовал озноб и головокружение. Однако ямабуси не обращал на него никакого внимания. Он вдруг поднялся одним невероятным движением, не напрягая при этом ни единой мышцы, словно кто-то резко дернул его за шиворот вверх, и подошел к скале, приставив к ней руку, сложенную в положение нуки-тэ, рука-копье. Котори не сразу понял, что произошло в следующий момент. Рука Учителя стала медленно погружаться в камень, который, плотно облегая его кисть, тем не менее, поддавался ему, словно губка. Котори не мог поверить своим глазам! Тело Учителя постепенно исчезало в скале!

      В следующий миг ноги его подкосились, и он упал на четвереньки, едва успев защитить голову от падения. Его тут же стошнило. Голова кружилась бешено раскрученным волчком. Двойственность восприятия разрывала разум напополам. С одной стороны, он был объят необъяснимым и неописуемым ужасом, от осознания только что увиденного. Разум отказывался верить в происходящее. В то же время какая-то другая его часть спокойно и собранно констатировала реальность произошедшего события. Котори, едва способный к любым передвижениям, медленно сполз к озеру и опустил гудевшую голову в ледяную воду. Да так и остался лежать на берегу, пока холодная вода постепенно возвращала его к жизни.

      – Котори! – немного погодя услышал он голос Учителя откуда-то сверху. – Сколько можно тебя ждать? Уже темнеет. Пора устраиваться на ночлег.

      Генерала Симакова оторвал от работы голос дежурного офицера в селекторе.

      – Москва на проводе, товарищ генерал, – доложил капитан.

      Генерал закрыл окно с пасьянсом и, с видимой неохотой, поднял трубку.

      – Ну, здравствуй, Валерий Степанович, – голос на том конце аппарата не предвещал ничего особо приятного. – Рассказывай, что там у тебя нового.

      – Здравия желаю, Иван Георгиевич, – уныло отозвался Симаков. – Нового пока ничего. Все обстоятельства дела говорят о несчастном случае. Вернее, о естественной смерти. Вскрытие тела показало присутствие в организме губернатора следов этилового спирта. Никаких ядов или посторонних соединений. Плюс сауна, плюс девочки. В его-то возрасте! Вот сердце и не выдержало забав молодецких!

      – Несчастный случай, говоришь? А я слышал, в деле есть свидетель, и его показания противоречат твоей версии, генерал! Как это понимать? Недоглядел за губернатором?

      «Настучали уже, – с тоской подумал Симаков. – Свои же настучали. Подсиживают, сволочи …»

      – Ну что, Вы, Иван Георгиевич! – добавил он вслух. – Разве можно всерьез воспринимать слова наркоманки в состоянии абстиненции? Тем более что абсолютно никаких улик, говорящих в пользу версии о насильственной смерти, не