Магические очки. Иван Штевен

в трактир и погреб, видел одних негодяев, а если испытать других, то…

      – То ты увидишь совершенство в природе, получишь прекрасный случай сравнить с людьми, которых презираешь; здесь многие следуют побуждениям дурных наклонностей, невежеству, пускаются нa малые и большие преступления; а там – совсем другое: лесть, утонченное коварство, обман, прикрытый благородной оболочкой. Здесь с вором поступают просто, без затей, а там с учтивостью спрашивают: «Как вы изволили сделать похищение? Случайно, по ошибке или с умыслом?» – Здесь случайный толчок оканчивает дело, а там руки не действуют, там изобретены другие средства, там с видом сострадания, приятной улыбкою истребляют постепенно и, высосав жизненные соки, обливаются слезами подобно крокодилу.

      – Мафус! Мафус! Какое сравнение? По-твоему, все люди изверги или людоеды!

      – Совсем нет! Если б они обратились в людоедов, то давно бы вселенная опустела, а они, подобно турухтанам[5], дрались до совершенного истребления; но я тебе говорил, что добро и зло нераздельны; есть честные, добрые люди; они не выставляют себя; их можно сравнить с алмазом, покрытым грубою скорлупою; этой драгоценности один только знаток может придать настоящий блеск и обозначить точную цену. Волк редко нападает на волка: они терзают только овец. Так и люди злые боятся подобных себе, по необходимости сближаются, ненавидят себя внутренне – и горе добряку, если он попадется между ими! Но окончим; теперь поздно, тебя ожидают дома.

      – Караул! Караул! Грабят! Ах, спасите! – неожиданно раздался женский голос в конце улицы.

      – Мафус! Что это? Верно, разбойники?

      – Точно! Пять воров забрались к богачу и ограбили его дом дочиста. Все имение его заключалось в наличных деньгах и ручных закладах; хозяин без чувств лежит, связанный на полу, а женщина от сильного удара – на улице.

      – Ах! Мафус! Побежим, спасем несчастных! Тебе все возможно!

      – Напротив; я не в силах им помочь! Даже если б я и имел к тому возможность, то не двинусь с места.

      – О! Ты по врождённой ненависти к людям не хочешь оказать благодеяния! Я прошу, заклинаю тебя! Отдели частицу щедрот, которыми ты готовишься осыпать меня; выдели их несчастному семейству?

      – Ты сам не знаешь, о чем просишь! Я не в силах исполнить твоё безрассудное требование.

      – Хорошо; тут недалеко будка – я побегу, вызову часовых, и на зло тебе, спасу, или не допущу грабителей совершить преступление.

      – Счастливого пути, ступай; но не забудь, как оптик, снять очки; я останусь здесь, и посмотрю, чем закончится твоя героическая добродетель!

      Розальма кто-то схватил за ворот и начал тащить; обиженный стал защищаться, дело пошло на драку! Это случилось весьма натурально – Розальм был одет в старый сюртук, в изношенной шипели, и Мафус все видел и слышал; он превратился в десятника.

      – Эй! что за шум? Ба! ба! товарищ, за что тащишь моего приятеля?

      – Приятель? Извини! Я право не знал! Только этот твой приятель – большой чудак, вздумал посылать меня на пятерых воров? Разсуди! Всякому своя

5

Эту птицу в Сибири называют морским петушком; они жестоко дерутся между собою, и победитель не долго пользуется торжеством своим.