Хэдли и Грейс. Сюзанна Редферн

пересчитала купюры в одной из пачек двадцаток, затем в пачке сотенных. В каждой пачке по сто банкнот. Она указывала на каждую стопку:

      – Две штуки. Пять штук. Десять штук.

      – В каждой? – спросила миссис Торелли, явно ошеломленная.

      Грейс кивнула и посмотрела на пачку сотенных, все еще зажатую в ее руке. Она проверила ее вес – точно больше нескольких унций. Десять штук, – подумала она. Уход за ребенком в течение года, новая машина, аренда на полгода. Просто невероятно, что столь малое может стоить так дорого.

      Откинувшись назад, она принялась за картофель фри, потягивая коктейль.

      – Уверена, что не хочешь немного? – спросила она миссис Торелли, отчасти наслаждаясь ее страданиями. Грейс никогда не понимала диет. Ее бабушка всегда говорила, что первые три буквы в слове «diet» – это предупреждение, и Грейс была с ней полностью согласна. Ее бабушка не была и пяти футов ростом, а умерла весом 180 фунтов, и будь она еще жива, сказала бы, что любит каждую свою унцию, дарованную ей южной кулинарией, которая сделала Паулу Дин знаменитой.

      Прикончив картофель фри, Грейс подсчитала количество пачек в каждой стопке, а потом пересчитала снова, прежде чем издать долгий, медленный свист.

      – Ну? – спросила миссис Торелли.

      15

ХЭДЛИ

      Хэдли услышала число, но не осознала его. Она повторила про себя: Один миллион восемьсот семьдесят две тысячи. Попыталась представить это в уме: единица, запятая, три цифры, еще одна запятая, еще три цифры[3]. Округлила: одна целая, девять десятых миллиона. Потом покачала головой.

      – Этого не может быть.

      Не может быть. У них с Фрэнком все было хорошо, но таких денег не было. Она подумала о муже – о стрессе, который он испытывал, о ночных телефонных звонках, о его экстравагантных тратах за последние пару лет, – а потом отбросила эти мысли прочь, чувствуя, как в животе зарождается дурное предчувствие.

      Хэдли бросила взгляд на дверь, которая соединяла ее комнату с детской. Она проверила детей, когда приехала обратно. В какой-то момент Скиппер забрался к Мэтти, и они свернулись калачиком, как пара котят. Мэтти, вероятно, даже не подозревала об этом, полагая, что теплое тело рядом с ней – это Принц Чарльз.

      Миллион долларов. Слезы навернулись на глаза, когда она подумала о том, что это значило. Она посмотрела на Грейс, прихлебывающую коктейль, и ей захотелось расцеловать ее, чмокнуть в лоб или в щеку. Ей хотелось кричать, орать, подбрасывать деньги в воздух и танцевать джигу по комнате.

      Но ее голос задрожал, когда она сказала:

      – Спасибо.

      Грейс подняла глаза, а затем быстро отвела взгляд, ее лицо порозовело. Она поставила коктейль и начала делить стопку двадцаток – одну для Хэдли, одну для себя, одну для Хэдли, одну для себя… Хэдли спустила ногу с кровати и подтянула к себе пачки сотенных.

      Считая деньги, она раздумывала над тем, как они выглядели. Почти два миллиона долларов, и они едва ли занимали четверть кровати. Кто-то работает

3

Английское написание.