Окно ЗАМа. Irina Zheltova

странно разные выражения, но оба при этом столь гармоничны, будто бы находятся на своем месте, знают это и ничего не хотят менять. Пол слегка напряжен, но ему все равно комфортно. Джон полностью расслаблен, но вот ему отчего-то дискомфортно, и при этом лишаться этого дискомфорта он не желает. Что происходило за кадром? О чем думали эти двое, глядя в объектив? Эти вопросы не давали мне покоя еще в детстве. А потом я вырос, и сознание мое заполонили вопросы совсем иного толка. Фото, его герои и их мысли не просто отошли для меня на второй план – они банально перестали существовать, остались частью интерьера, напоминанием о детском фанатизме…

      И вот я поднимаю глаза, смотрю на них, как и когда-то двадцать лет назад, и пальцы, сжимающие ручку, замирают над пока еще чистым листом. Наверное, мне стоило бы сейчас попросить прощения, но не у Джона с Полом, а у того мальчишки, что так беззаветно любил их когда-то и так был счастлив в этой своей любви. От мальчишки этого не осталось больше и следа. Весь вышел, истратился на бессмысленную, бесполезную борьбу с ветряными мельницами. Взгляд снова падает вниз, и рука начинает выводить по листу:

      «Я, Меркулов Захар Александрович, двадцати семи лет, находясь в здравом уме и твердой памяти, действуя добровольно, без чьего бы то ни было принуждения, решаю свести счеты с жизнью. В смерти моей…»

      Рука замирает, и на ресницах ощущается подозрительная влага. Прошу никого не винить… Кроме разве что приказавшего долго жить государства, которым мы когда-то так гордились. Государства, похоронившего под своими руинами все мои мечты, планы и надежды. Самолеты с грузом вылетели всего полгода назад, вот еще бы дали нам хоть несколько лет!.. И мы успели, мы бы все успели, не пришлось бы теперь смотреть на разграбленные заводы и думать, как из всего этого выкарабкаться… Ну ладно, бразильская партия разбилась вместе с самолетом, упавшим в эти треклятые джунгли, да и черт с ней, но я возлагал огромные надежды на индийскую. Ее успели принять, разместить как полагается, набрать штат тестировщиков… Как же мне быть теперь? Где взять средства на исследования? Союз не успел перевести первый авансовый транш ни в Индию, ни в Англию. Все погибло, все уничтожено… остался всего один опытный образец. Всего один! Что я могу с ним?.. Институт закрыли… Слишком поспешно, что, впрочем, неудивительно. Военные НИИ и КБ они будут тянуть до последнего, пока все не разворуют и не распродадут, а наши исследования, МОИ исследования они намеренно похоронят, сделают вид, что их никогда и не было. Как они, должно быть, рады сейчас тому, что мы успели произвести всего четыре прибора, из которых ни один уже не в состоянии выполнить свою функцию. Ты победил, жестокий мир джунглей! Торжествуй! Теперь больше никто не стоит уже на твоем пути. Захар Меркулов сдался и опустил руки…

      Грудь сжимает от глухих рыданий. Как же я все-таки жалок. Задумал изменить мир! Тоже мне, выискался новый Наполеон, второй Раскольников! Только с их именами я теперь и могу ставить в один ряд свое недостойное имя. Вознесся до небес и